Ниже нуля

Данный конкретный Т-41 создали и задействовали в тысяча девятьсот семьдесять первом году для использования в так называемом Фульдском коридоре в Западной Германии. Стратегически важный объект представлял собой две низменности между горными массивами, через которые опасались вторжения советских танков в долину Рейна и в Западную Европу. Во избежание затяжного танкового боя было решено разместить там Т-41, которая в случае угрозы направленным взрывом уничтожила бы технику противника. Многие в Пентагоне в те ранние годы считали ядерное оружие просто более массивной и эффективной версией обычных бомб.

Однако в восемьдесят восьмом атмосфера изменилась, договор о ликвидации ракет вступил в силу, и последние триста переносных бомб изъяли из Западной Европы, списали и демонтировали.

Все, кроме этой. Поскольку три года после подтвержденного успеха бомбардировки Кивиркурры Роберто, Трини, Гордон Грей и кое-кто еще безуспешно пытались убедить вышестоящих в необходимости разработать план действий на случай, если Cordyceps novus вдруг освободится из своей подземной тюрьмы в шахтах Атчисона. Склады идеально подходили для направленного подрыва ядерного устройства, говорили они. Если все правильно спланировать и разместить, то человеческие потери можно свести к минимуму. Разумеется, даже подземный ядерный взрыв скрыть не получится, но в конце концов это же аварийный сценарий, к которому, вероятно, никогда не прибегнут. Но разве не стоит подготовиться и к нему?

Их предложение отклоняли всякий раз, поэтому группа решила взять дело в свои руки. В процессе разоружения Западной Европы они подделали отчеты о перемещении в рамках координирования ликвидации оружия, и тридцать лет спустя, вот оно. Экстренный план, в ящике, в подвале, под коллекцией марок Трини.

Начав вытаскивать штуковину из контейнера, Роберто вдруг почувствовал резкую боль в спине. Он тотчас остановился – потише, идиот! – выпрямился и поднял бомбу. Т-41 весила двадцать пять килограммов, побольше, чем он ожидал и чем помнил.

Диаз поставил ее на край ящика и посмотрел на Трини.

– Не подержишь ее немного?

Романо так и сделала. Роберто отвернулся, присел на корточки. Продев руки в ремни, он затянул их так сильно, как мог, выдохнул и встал. Теперь штуковина билась о его бедра. Она была тяжелой, да и он уже не молод.

– Ок, пошли.

Она посветила на него фонариком и засмеялась.

– Что?

– Ничего. Опять мы вляпались в какое-то дерьмо.

– Так на пенсии еще интереснее, – заметил он. – После вас, леди.

Они отправились в обратный путь вокруг бильярдного стола, мимо сломанного шезлонга и к лестнице, ведущей вверх.

Трини поставила ногу на четвертую ступеньку, а Роберто всего на первую, когда внезапно в подвале вспыхнул свет.

Они застыли, на мгновение ослепленные, одновременно сощурили глаза и наконец различили силуэт человека наверху, в боксерах и футболке «Канзас-Сити Чифс».

Он направлял на них дробовик.

В голове Роберто пронеслось несколько вариантов развития событий, но не подходил ни один, особенно с таким холодильником на спине и в таком вот положении: позади Трини, на лестнице, лицом к лицу с вооруженным типом.

Впервые за долгое время Диаз проверил все свои инстинкты, опыт и разум и остался ни с чем.

– Ого, – произнес он.

Мужчина вздохнул. Он опустил ружье, глядя на Трини.

– Мам, это ты?

Она улыбнулась.

– Привет, милый. А ты растолстел.

И правда, Роберто заметил, что футболка сына Трини натянулась на животе.

Мужчина спустился на несколько ступеней вниз и прошептал:

– Что ты делаешь?

Трини продолжила подниматься, и Роберто последовал за ней.

– Забираю кое-что, – ответила она. – Через пять секунд нас тут не будет.

Вспомнив, что она не одна, Романо обернулась:

– Извини. Энтони, это мой друг Роберто.

Диаз протянул мимо Трини руку:

– Мы встречались. Думаю, тебе тогда было года три.

Энтони механически пожал ее.

– Ага-ага.

И снова обратился к матери.

– Джанет тебя убьет. Да и меня тоже.

Трини провела по губам так, как будто застегивала молнию: дескать, молчи, и ткнула пальцем вверх.

Энтони кивнул и начал подниматься по лестнице, чтобы не мешать им.

Он не мог помочь, хотя видел огромную армейскую штуковину, висящую на спине Роберто, поэтому отвел глаза и устремил взор в другую сторону.

Пройдя к кухонной двери, он, не говоря ни слова, распахнул ее перед Трини и Диазом.

– Может, на День благодарения? – произнесла Романо.

– Хорошо бы. Я постараюсь.

– Люблю тебя, милый.

– Я тоже тебя люблю, мам.

Дверь тихо закрылась.

Пока они шагали по лужайке, Роберто произнес:

– А он здорово вырос.

– Да. Славный мальчик.

Диаз посмотрел на нее.

– Я тут подумал…

– Да?

– Про то место, где ты хранила ее.

– А что с ним не так?

– Гм… дети?

Она закатила глаза.

– Ой, перестань! Не похоже, что они знают, как активировать ее. Господи, ты слишком осторожен.

Спорить бесполезно. Такова Трини. Ее не переделаешь.

И ему это в ней нравилось.

Десять минут спустя они припарковались у ее дома.

Трини сделала свою работу.

Теперь Роберто сидел на сиденье водителя, а рюкзак с номером семь лежал в багажнике.