Ниже нуля

Они услышали звук створок лифта, после чего раздались шаги.

Кто-то шел по твердому бетонному полу.

Что теперь?

Наоми отпрянула от Кекса, оба смотрели друг на друга смущенно и встревоженно. Они еще прятались за углом, они молчали, общаясь жестами. Ее нахмуренные брови и вздернутый подбородок вопрошали: «Кто это еще, черт побери?» А его поднятые ладони и то, как он быстро мотал головой, отвечали: «Мне-то откуда знать?»

Шаги приближались и становились громче. Они принадлежали человеку, но в такое время здесь, кроме Наоми и Кекса, никого не было, и никто из них никого не впускал.

– Эй! – произнес парень.

Он старался, чтобы голос звучал уверенно, но не шевелился.

Наступила тишина, потом шаги возобновились.

Они услышали легкое хлюпанье, когда неизвестный ступил на край влажного ковра грибка на полу в середине коридора.

Кто-то продолжил приближаться к ним.

Наоми повернулась и спросила уже громче:

– Кто тут?

И опять воцарилась тишина – но только на мгновение.

Теперь кто-то шлепал прямо по зеленой луже.

А вот он уже за углом. Кекс и Наоми отступили на пару метров назад, на достаточно безопасное расстояние, чтобы в случае чего они могли убежать.

Человек зашел за угол и остановился, глядя на них.

Наоми заморгала.

– Майк?

Он растянул губы и обнажил зубы. На улыбку гримаса мало походила, но на большее он сейчас был не способен.

– Привет, милая.

А у Кекса в голове тотчас возникло три справедливых вопроса. Самые очевидные из них он предпочел опустить – «Вы что, знакомы?» и «Милая?» – и сразу перешел к самому главному.

– Ты ехал в лифте… с этим, да? – проговорил он.

Майк словно только что заметил Кекса.

– Да, именно так.

Парень взглянул на Майка и покосился на Наоми.

Да он у тебя с придурью.

Но вслух он произнес:

– Значит, ты нажал на кнопку?

– Ага. Олени же не умеют нажимать на кнопки.

Кекс прищурился. Он странно разговаривал, этот чувак, и его рот почему-то всегда оставался приоткрытым, как будто пытался улыбнуться, но его губы будто прилипли к зубам.

– Что ты тут делаешь? – вмешалась в разговор Наоми. – Что здесь вообще случилось? – Она указала на зеленую жижу, по которой только что прошлепал Майк (надо сказать, что рукава его рубашки пропитались кровью, сочащейся из многочисленных порезов). – И что с твоими руками?

С такими сложными вопросами полумертвый мозг молодого мужчины справиться не сумел.

А ведь он так хорошо чувствовал себя снаружи! Он увидел машину Наоми и понял, что поблизости есть люди, а если быть точным, – человек, которого он знал и к которому мог приблизиться.

Именно это я должен сделать? – спросил он себя, прислушиваясь к необычным ощущениям в своем теле.

Надо все сделать прямо сейчас?

Да, –  ответил ему внутренний голос.

Cordyceps novus после неудачи в Австралии и относительного успеха с Мистером Скроггинсом потерял интерес к высоте, как к условию заражения, и понял перспективность горизонтальной мобильности.

Подойди к ним так близко, как только сможешь, пожалуйста.

И Майк подчинился. Он был уверен в себе, он обрел цель, чего с ним давно не случалось.

Запертая входная дверь его не остановила: он нашел боковую со стеклянной панелью.

Он выбил стекло камнем и пролез внутрь. Осколки порезали ему руки, но он, не обратив на это внимания, пролез внутрь и встал, поглядывая через разбитое окно на оленя, который стоял неподалеку.

Майк был взволнован. Он чувствовал вину за зверя уже два дня, но вот он был здесь, живой и – каким-то образом человек в этом не сомневался – на его стороне.

Он открыл дверь пошире, и поманил оленя к себе.

Потом они блуждали добрых двадцать минут в поисках Наоми, но никого не обнаружили. Не говоря ни слова, они начали спускаться на нижние уровни.

Она должна быть где-то поблизости. У Майка и оленя был один и тот же императив – найди человека и зарази его, повтори это столько раз, сколько сможешь, прежде чем умереть, – и они собирались команду выполнить.

Майку хотелось преуспеть хоть в чем-то.

Когда они достигли SB-1 и двери лифта разъехались, Снайдер замер.

Он услышал ее голос, доносившийся из-за угла, и сорок девять процентов его мозга, где еще сохранялись остатки человеческих эмоций вроде вины и сожаления, напомнили о себе с новой силой. Он вспомнил, что он сделал, как сбежал и что у него есть ребенок, настоящим отцом которому он не сумел стать.

Вслушиваясь в интонации голоса Наоми, Майк прижался к стене лифта и старался, чтобы его не заметили. Он даже начал молиться о том, чтобы оказаться сейчас где угодно, но только не здесь.

Молитва – мощная психическая вещь, куда уж там Cordyceps novus!

Так продолжалось шестьдесят секунд. Майк взывал к Всевышнему о том, чтобы его не заметили, пока он еще способен сопротивляться.