Ниже нуля

Кекс слегка опустил стекло. Его тачка стояла достаточно близко, чтобы расслышать несколько слов. Не ребенка – детский лепет доносившийся оказался слишком слабым, – но он различил ответ Наоми (та ожидала, пока дочь не остановится на мгновение для глотка воздуха).

– Да, милая. Я слышу тебя. И правда, обидно.

И она захлопнула дверцу.

Кекс был поражен. Это было не: «Ой, да ладно, все не так уж плохо» или «Пожалуйста, помолчи, мы опаздываем» или «Ты несешь чушь, научись затыкать свой рот, когда говоришь с людьми».

Нет, совершенно другое. «Да, милая. Я слышу тебя».

Вот чего Кекс добивался от людей всю свою жизнь. Он хотел, чтобы его услышали. А дамочка говорит эти слова четырехлетке, проведя на работе бессонную ночь.

Она как тьмы и света дочь,
Которые видны в ее столь ярком взоре.

Именно это Кекс и хотел сказать в ту ночь, пока они спускались вниз на лифте. Вдобавок он едва не выпалил: «Ты чертовски классно смотришься вместе с дочкой», но разве не проще будет поладить с ней, если ты даже не будешь предполагать, что у нее есть ребенок?

И потому он промолчал.

Двери лифта плавно разъехались.

Ожидалось, что первый подземный этаж будет единственным, поэтому в обозначении его номером не было необходимости.

SB-1 на панели ничем не отличался от любого другого номера. То, что здание раньше принадлежало правительству, ни для кого не являлось секретом, и дополнительные подземные этажи тоже не стали сюрпризом. Но что их оказалось целых три и они соединялись сложной цепью датчиков на контрольной панели на потайной стене за стойкой регистрации – от такого у кого угодно брови полезли бы на лоб.

Согласно схеме верхний вход на лестницу находился в конце короткого, заканчивающегося тупиком коридора, метрах в тридцати от лифта.

Наоми первой добралась до тупика, потопталась на месте и развернулась в окрашенном белой краской пространстве из шлакоблоков.

На вход ничего не намекало, наоборот – все как бы говорило: тупик.

По обеим сторонам коридора расположились ячейки побольше, здоровые, по шестьдесят квадратных метров комнаты, какие часто используют на фабриках для хранения излишков. Но здесь не было ни двери, ни люка, ни любого другого очевидного входа: Кекс увидел лишь узкий шкафчик с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, зажатый между двумя ячейками.

Наоми сверилась с картой.

– Не могу найти его.

– Ты уверена, что вход здесь?

Она протянула ему телефон.

– Проверь.

Кекс уставился на фото, то так, то эдак, повернул телефон.

Наоми пошла к дальней тупиковой стене, шлепнула по ней несколько раз ладонью.

Плотная.

Тогда она ударила по ней кулаком.

– Шлакоблоки, – отметила женщина. – Если вход здесь, нам понадобится кувалда. Или отбойный молоток.

– Да я уж понял.

Кекс перевернул телефон вверх ногами, глядя на схему. И задумался.

Вот так штука.

Парень опять вытащил ключ из связки – надо признаться, ему нравилось металлическое дзинь всякий раз, когда его доставал, поскольку Кекс был из тех людей, кому для работы больше одного ключа обычно не требовалось – и двинулся к шкафчику, открыл его, вынул из стойки для инструментов увесистый молоток и вернулся обратно.

Кекс шел, пока не приблизился к стене почти вплотную, затем он опустился на четвереньки и стукнул молотком по полу. Раздался неутешительный глухой гул.

– Бетон, – сказала Наоми.

– Ага.

Кекс пополз вперед, снова пробуя молоток. Тот же звук. Он продолжал ползти, ударяя молотком об пол через каждые пятнадцать сантиметров.

Звук везде был одинаковым.

– Пол бетонный, Трэвис.

– Забавно слышать свое настоящее имя, – пробурчал он.

– Извини, – проговорила она. – Тебе не нравится?

– Не могу решить.

Разумеется, он мог и уже решил. Господи, у него сердце замирало всякий раз, когда она произносила его имя. Он не мог дождаться, когда Наоми произнесет его опять.

Пожалуйста, пожалуйста…

БУМ. Он почти достиг центра коридора и снова опустил молоток.

Пол откликнулся пустым металлическим гулом.

Кекс снизу вверх поглядел на Наоми. Усмехнувшись, она опустилась на корточки. Он поднял телефон, пытаясь увеличить какую-то часть снимка.

– Прямо здесь. Видишь заштрихованный серый полукруг?

– Да, плохо правда.

– Это вход. Они его закрасили.

Вдвоем они уставились на пол. Кекс взмахнул молотком, раздумывая. Покачал головой.

– Слушай, скрыть дерьмо, которое мы собираемся сделать, все равно не получится.

– А что мы собираемся сделать?

– Сломать еще кое-что, – заявил он. – Часть нашей работы – забота о безопасности, а внизу вовсю голосит сигнализация, так? Гриффину звонить слишком поздно, он пьян в стельку и, в любом случае, не разберется. Он сам может звякнуть в головной офис, но сейчас там тоже никого нет… но ведь они не для того нанимают людей, чтобы те тупо стояли и смотрели, улавливаешь, к чему я клоню? Значит, остаются только копы.

– Ага, и мы им скажем, что у нас древняя пожарная сигнализация в подвале заливается?