Ниже нуля

Когда понял, что готов, Роберто набрал номер. Один гудок, и ему ответил тот же женский голос.

– «Фенелон Импорт».

– Ноль – четыре – семь – четыре – синий индиго.

– Спасибо, мистер Диаз.

– Какие-то проблемы?

– Мы зафиксировали изменение температуры в списанном объекте на шахтах Атчисона в восточном Канзасе.

Он помолчал. Я здесь.

– Мистер Диаз?

– Да, я это предвидел. С учетом изменения климата такое неизбежно.

– Вы хотите сказать…

– Я написал докладную записку об этом еще в девяносто седьмом, – заметил он.

– В файле записки нет.

– И звонил лет через пять. А потом еще через пару.

– Значит, вы знакомы с ситуацией? – спросил голос.

– Да.

– Нам стоит беспокоиться?

– Да.

– Мы предположили, что на списанном объекте…

– Когда вы получили сигнал тревоги? – спросил Роберто.

Наступила пауза, он услышал щелчки по клавишам.

– В пятнадцать часов одиннадцать минут по центральному стандартному времени.

– И вы только сейчас мне звоните?

– Потребовалось некоторое время, чтобы решить, с кем именно связаться.

– А что, если бы я не ответил? Там написано, с кем еще можно связаться?

– Нет, сэр.

Он сделал глубокий вдох и выглянул из окна.

– Ок. От меня до Сеймура Джонсона примерно сто километров. Я буду там через полтора часа. На базе меня должен ждать самолет, а на месте машина. За рулем буду я.

– Вы считаете, угрозу следует квалифицировать как высокую?

– Я считаю, то, что вы получили в пятнадцать часов одиннадцать минут, является исключительной угрозой.

Она помолчала.

– Посмотрим, что я смогу сделать с транспортом.

– Я не закончил. У меня нет оборудования.

– А что вам нужно?

– Все есть в списке.

– Прошу прощения, мистер Диаз, я просто не знакома с…

– Я написал «Белую книгу»[6] по данной проблеме еще в девяносто втором и положил ее в отдельный сейф. Это было двадцать пять лет назад, и чтобы прочесть ее, вам понадобится другая операционная система, но вместе с документами в архиве найдется специальная программа и установочная дискета. Свяжитесь с Гордоном Греем, он вам объяснит. Только с ним, не звоните никому другому. Прочтите отчет, в машине должно быть все до последнего – когда я сяду в Канзасе. Понятно?

– Я не могу сделать это без разрешения.

– Как вас зовут?

– Нам нельзя…

– Имя. Любое. Надо ведь мне как-то к вам обращаться.

Она помедлила.

– Эбигейл.

Точно не настоящее, ее выдало легкое повышение тона. Но с фантазией у нее полный прядок. Тем лучше для нее. Может, поэтому она выбрала именно такую работу, обслуживая безнадежные звонки в Форт Бельвуар глубокой ночью.

– Ок, Эбигейл. Помнишь те хорошие отметки, что ты получала в школе? Как не вылезала из спортзала? Колледж, за поступление в который ты билась как лев? То, сколько раз ты отказывала друзьям, когда они шли на вечеринку и звали тебя с собой, а ты понимала, что надо остаться дома и заниматься. Ты же не забыла реакцию твоих родных, когда ты заявила им, что хочешь сделать кое-что полезное для своей страны. А как насчет затаенных обид в первый год работы в департаменте? А заброшенная личная жизнь? Кажется, это случилось лет десять-двенадцать назад, да? Я угадал?

– Восемь.

– Ок, ты даже быстрее, чем я думал. Бывает. Так вот, те многочисленные жертвы, на которые ты пошла, и то дерьмо, которое ты должна была проглотить лишь потому, что ты печешься о благе страны – в общем, все это было сделано исключительно ради данного момента, Эбигейл.

– Да, сэр.

По дрожи в ее голосе Роберто понял, что еще способен произнести зажигательную речь.

– Соберись. Я буду на месте в два пятнадцать ночи по центральному стандартному времени.

И он отключился.

Энни проснулась около двух часов спустя, внезапно. В одно мгновение еще крепко спала – а спустя миг уже бодрствовала. Она прошлепала на кухню, где горела одна лампочка над раковиной.

Она знала, что найдет там, еще раньше, чем вошла. Роберто вымоет свою кружку, высушит и уберет ее на полку вместе с чайным ситечком.

Кухня будет выглядеть точно так же, как тогда, когда они вечером отправились на боковую, кроме одной вещи – снежного шара. Он будет стоять рядом с кофемашиной, придерживая лист бумаги, на котором он красным маркером «Шарпи» нарисует сердечко.

Так и было.

Энни какое-то время смотрела на шар, потом взяла его в руки, слегка встряхнула. Снег летел на детей и их санки. С одной стороны, приятно снова увидеть старую вещицу, потому что из сейфа ее не вынимали года три.

Но с другой стороны, ей до смерти хотелось, чтобы для сигнала они выбрали что-то другое.

Следующие четыре часа

13

Сколько бы, по мнению большинства людей, ни занимал процесс снятия полудюжины слоев сухой краски и тонкого слоя бетона, окружающих рифленый край люка, он оказался гораздо дольше, чем представляли себе Кекс и Наоми. Если бы они не нашли широкую отвертку в наборе инструментов, то вообще могли никогда его не открыть.