Нирвана

Больше ничего от нее не удалось добиться. Шок миновал, и глаза у женщины не просыхали.

Кабинет был открыт, и Родюков уже восседал за столом. Неплохо изучив повадки лейтенанта, Строкач сразу мог сказать по некоторым знакам, что Родюков только что вошел. Тот это и сам подтвердил первыми же словами.

— Ну буквально ничего, Павел Михайлович! Я прямо перед вами прибежал! Обшарил всю эту его контору вдоль и поперек. А что там обшаривать: письменный стол, телефон, три папки бумаг.

— Принес?

— Ну! — кивнул Родюков довольно уныло.

Строкач оценил его выражение, взглянув на содержимое папок. Это были вырезки из газет со всякими курьезными происшествиями, старые юмористические журналы, сборники кроссвордов.

— Лекарство от скуки, — Родюков кивнул на папку с польскими «Шпильками».

— Ну да, есть что полистать на досуге. И посетители видят, что специалист загружен — одних бумаг сколько на столе! Больше ничего существенного?

— Пусто. Контора — три на четыре.

— Вроде нашего кабинета. Но в центре, а это сегодня — мечта. Наш Усольцев парень был не простой, серьезный, можно сказать, парень.

— Вы у жены были, Павел Михайлович?

— Не только. Есть на Усольцева кое-какие материалы. Конечно, не бог весть что, но все же. Еще до начала его детективной карьеры знали его как человека весьма полезного, скажем, в щекотливых ситуациях. Ну, там обеспечить безопасность сомнительной сделки и всякое подобное…

— Значит, все-таки криминал?

— Трудно сказать, Игорь. А сделки с валютой сейчас криминал? Статью не отменяли, но и действовать она не действует. А спекуляция — криминал? Нет, Усольцев, конечно, не спекулянт, но обеспечить спекулянту безопасность в какой-то острый момент — это он мог. Да и не только банальному спекулянту. Была такая информация через третьи руки. Крепкий парень.

— Так как же вышло, что его пристрелила девушка, вдобавок еще и смертельно раненная?..

— Ну, это дело нехитрое. Смущает меня другое. Почему он решился ударить женщину ножом? Ничего в его прошлом не говорит, что он мог сделать такой шаг. Из-за денег он бы не пошел на преступление. Да, было, участвовал в каких-то сомнительных акциях — но не более. Достоверно знаю случай, когда по ходу дела могла сложиться ситуация, требующая переступить закон. И Усольцев отказался, более того — сломал всю сделку.

— То есть фактически предотвратил преступление?

— Верно, причем рисковал он серьезно. Кстати, заглядывал я к экспертам. Частицы пороха на одежде имеются — выстрелы произведены с расстояния около метра. Странная штука получается, не говоря уже о том, что как-то глупо тащиться убивать человека, в чьем подъезде сидит вахтер, который обязательно тебя запомнит и опознает…

— Но, может быть, все случилось спонтанно?

— Хорошо. Предположим, Усольцев отправился к журналистке с тем, чтобы побеседовать. Скажем, возникла у него в ходе последнего расследования такая необходимость. Тут нам и одинаковые бандероли помогают, да и в предыдущих его записях Минская не упоминается. Возникает — нет, не ссора, — вытекающая из обстоятельств необходимость покончить с Минской. Усольцев наносит ей смертельный удар ножом — абсолютно хладнокровный и профессиональный, эксперт подтверждает. Та агонизирует, у нее не хватает уже сил, чтобы закричать, но их достаточно, чтобы сделать четыре прицельных выстрела и трижды попасть. Но «вальтер» — не то оружие, которое способно отбросить массивного Усольцева к стене. Для ближней стрельбы он еще кое-как годится, да и то в умелых руках. Люди типа Усольцева, когда понимают, что опасности не избежать, предпочитают идти ей навстречу. Так что, увидев в руке истекающей кровью девушки «вальтер», профессионал вряд ли стал бы пятиться, отступать, по сути, подставляя себя под пули. Он наверняка попытался бы выбить или выхватить оружие. В общем, не верю я в роль Усольцева в этом деле. Все это смахивает на какую-то подставку.

— Вы считаете, что это не он? Кто же тогда?

— В любом случае, Игорь, в мотивах еще предстоит разбираться, тем более что уж очень их хотят скрыть. Вот тогда и появится — «кто». И вообще, товарищ лейтенант, что это за жизнь — летом в городе? Жара, пыль, солнце палит… Махну-ка я в деревню! — и, перехватив недоуменный взгляд Родюкова, улыбнулся. — А тебе, чтоб служба медом не казалась, — бортовой журнал Усольцева. Займись, разбери, в чем там он в последнее время копался. Да и вообще — семь страниц, семь дел. Действуй!

Выходя на улицу к своим раскалившимся «жигулям», Строкач подумал, что на самом-то деле всему виной восьмая страничка, где стоит всего лишь одна цифра. Но не стоило расхолаживать лейтенанта.