Нирвана

Теличко одним движением переломил ружье, разделив его на три части, и уложил их в серый металлический ящик, повернул большой ключ в скважине, сунул его в карман спортивной куртки. Откуда-то извлек типографский бланк и предъявил его майору:

— Все легально. Прошу — разрешение на оружие.

Строкач просмотрел — нет, не «липа», все чин чином.

— Я и не сомневался. Но у нас другая тема.

— Тогда давайте на кухню. Не возражаете?

— Отчего же. Вы хозяин.

— Бросьте.

Кухня сверкала отделкой и чудесами импортной техники. Усевшись, Строкач откинулся, ощущая затылком холодок черной керамической плитки, огляделся.

— Красиво живете, Николай Васильевич.

— Вы за этим пришли?

— А вам даже не любопытно узнать, кого убили?

— Я это и так узнаю. Не горит. Да я и вообще не любопытный. Чужие дела — потемки, а сплетни мимо меня не пройдут. Тут по этой части профессионалы. Номера квартир знаете или подсказать?

— Чем вы занимались сегодня утром? Кого-нибудь видели?

— Спал. Никого не видел. Вы меня и разбудили.

— Девушка от вас ушла в восемь?

— А что, в такое время это запрещено?

— Нет, пожалуйста.

— Спасибо.

— Но, может, из окна что-нибудь?..

— Да поймите же — спал! Жену с дочкой отдыхать отправил, расслабился. Ладно, идемте в комнату!

Прошли в спальню. Пустые бутылки, остатки обильной закуски, окурки тонких черных сигарет в пепельнице, запах сладкой парфюмерии…

— Удивительно, как я еще услышал ваши звонки. Вы, наверное, весь дом подняли. Хотите посмотреть квартиру?

После беглого осмотра Строкач спросил:

— Хорошо зарабатываете?

— В устах следствия это звучит угрожающе. Живу, как видите. Возглавляю общество с ограниченной ответственностью. Ответственность — в пределах уставного капитала, это всего пятьдесят тысяч. Так что если меня и прихлопнут, с вашей, например, подачи — невелика беда. Шмоткой меньше, бутылкой больше.

— Смело.

— Говорю же — бояться мне нечего. Все в соответствии с законом, а в честно-нечестно я уже больше не играю. Надоело комедию ломать.

Отметив про себя, что необходимо сегодня же забежать к обэхээсникам, Строкач попробовал с другого конца.

— Ладно, оставим в покое вашу хозяйственную деятельность. Убита ваша соседка с четвертого этажа…

— Лера? — лицо Теличко окаменело, напряглось, под опухшими веками прорезались острые, серо-стальные зрачки.

— Да. А вы что думали?

— Думал, это старуху, мать этого… добросеятеля.

— Вы Хотынцева-Ланду имеете в виду?

— А то кого же. Навидался я таких сеятелей в зоне. Посмотришь тихоня, очкарик, а как узнаешь, за что сел… Леру я знал немного — как-то встретились в центре, я ее подвез, поболтали. Интересная девушка. Вроде бы — журналистка. Мне даже ее как-то жалко стало: сегодня иной раз прочтешь статью в газетке и чешешь в затылке — жив ли еще автор или уже шлепнули? Ну, да чего мне совать нос куда не просят… О! А ведь я ее и вчера подвозил, между прочим. Ехал из казино — что-то быстро проигрался, — а она черт ее знает откуда, возле автовокзала я ее и подобрал, на остановке. Была она какая-то сразу и веселая, и дерганая, злилась. «Прав ты, говорит, — Николай. Сплошная мразь да тупость вокруг. По большому счету, так и прислониться-то некуда. Вроде и человек хороший, а глядь — рукав в дерьме». И смеется. Я еще, грешным делом, подумал: насчет прислониться не обо мне ли? Так я хоть сейчас, рад стараться. Ан — нет. Столько, знаете, в этом смехе было такого… такого… — Теличко засмеялся, подбирая слово. — Короче, действительно, дерьмом надо быть, чтобы после этого жениться. Высадил я ее, развернулся и — назад в казино. Ну что вы так смотрите? Да, за блядью. Хотелось отключиться, не думать ни о чем. Я-то получше Леры, девчонки еще, знаю, что такое грести против течения…

В третью квартиру на этой площадке Строкач ломиться не стал. Придавил кнопку звонка на всякий случай, хотя и достоверно знал, что хозяева в отпуске, а квартира — на сигнализации. Этажом ниже тоже никто не откликнулся. Жильцы на работе, но до их возвращения весь дом должен оставаться под наблюдением. Следующая дверь также угрюмо молчала.

— Он в деревне, наверное, — бросил, пробегая мимо, немолодой подтянутый мужчина. Откуда он взялся? Родюков на месте, значит это свой, из жильцов. Дмитрий Дмитриевич?

Строкач крикнул вдогонку:

— Дмитрий Дмитриевич! Одну минутку!

Но там гремел ключ в замке, шумно открывалась дверь. Майор через две ступеньки взлетел на четвертый этаж, тем временем доктор уже был в прихожей, навстречу ему заспешила мать, обняла, припала к нему, зашептала в ухо.

— Дмитрий Дмитриевич, я вас попрошу… — Строкач шагнул в прихожую.

Хотынцев-Ланда повернулся к майору, взглянул с недоумением, — и тут же собрался.