Ньирбатор (СИ)

— Проследить?.. Я должна за ней следить? Я что-то не припоминаю, чтобы вы поручили мне нянчить Берту! К тому же, у меня нет её пилюль — они в вашем саквояже...

— Не Берта, — исправил он, вверх взвилась наглая бровь, — а мисс Джоркинс, сотрудница Министерства магии, благодаря которой мы можем путешествовать...

— Да, на случай встречи с мракоборцами! Но чтобы аппарировать от них, Берта нам не нужна! Они даже не зашли в вагон....

— Потому что я вовремя аппарировал нас, — процедил он. — Задержись мы всего на минуту дольше, барьер бы не выпустил нас, и мисс Джоркинс довелось бы играть саму себя — министерскую тупицу.

Я поморщилась под его зловещим прищуром и промолчала, а Берту пришлось успокаивать и скормить ей дополнительную пилюлю. Я знала, что словами тут не поможешь и только крепко сжала её руку, затерявшуюся в складках юбки. Сверх ожидания, она ответила на пожатие.

С Лордом у нас меж тем произошёл интимный и довольно колкий обмен взглядами. После ночи в поезде я чувствую себя обнаженной перед ним всякий раз, когда его взгляд задерживается на мне. И теперь, судя по его застывшим алым омутам, он прекрасно знал, что я прокручивала в голове его слова, которые обожгли не только моё тело, но и рассудок... Увы, не настолько, чтобы я забыла о том, как нагло он стащил мой кинжал. Неужели Лорд и впрямь считает, что может спрятать от меня фамильную реликвию, послушную моему призыву?

Сказал по его команде браться за портал.

Зачем-то вцепился мёртвой хваткой в мою левую кисть.

Она горела.

— Три… Два… Один.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

Комментарий к Глава Двадцать Четвертая. Покоритель Страшилки мимоходом стали лейтмотивом главы. Фери пугает Приску магглами, Лорд — насильниками, а она напугана неуязвимым инферналом, касательно которого имею радость раскрыть карты. Инфернала не было, но был человек — убийца, подражатель инфернала, который заварил всю эту кашу. Почему оставил после себя квинтет? Понятия не имею. Зачем ему понадобилось подражать инферналу? Затем, что был очень артистичен. Наконец, почему Приска верит в городскую легенду? Потому что бывает как жутко проницательной, так и безумно наивной.

Страшилка Лорда это... прости господи, это Лорд. Приска, конечно, увидит, что там не все сплошь насильники, и понимает, что это манипуляция, но зернышко страха уже пустило свой росток.

Джокер и док Салли (сексопатолог): кто видел новый фильм, тот поймет. Та сцена убила меня наповал.

Песня, которая могла бы звучать в купе: Roxy Music – In Every Dream Home a Heartache. Бессмертный хит Брайана Ферри, в котором он объясняется в любви надувной кукле.

====== Часть Третья. Глава Первая. Хостис ======

Вторник, 31 мая 1964 года

— Долго ещё до того дома, милорд? — простонала я. Пешая прогулка наскучила мне. Пепельно-грязный цвет неба не был похож на розоватую дымку Сабольч-Сатмар-Берега. Совершенно в новинку были террасы олив по тускло-зелёным склонам. Ноги ныли даже больше, чем Берта.

В качестве ответа я получила хорошо знакомую мне кривую усмешку. Выдержав паузу в целых два часа, Лорд ответил:

— Путь к дому лежит через постоялый двор.

Портал в виде шкатулки сенобитов оказался таким же, как обычные. Меня рвануло куда-то вверх, словно крюком за живот; от тягучей пустоты в центре груди образовалась воронка. Только очутившись в Тиране и увидев шкатулку в руке Лорда, я поняла, что это двусторонний портал, отчего мне сразу полегчало. Можно же вернуться в конце концов! В моём сознании всё никак не укладывалось, что я отбыла неизвестно куда. Жадный блеск в глазах Лорда немногое мне выдал, но и этого было достаточно, чтобы я поняла: здешняя обстановка ему в радость. Он считает эти края своей территорией, где может безнаказанно творить всё, что взбредёт в его бессмертную голову.

Сам вид Тираны произвёл на меня гнетущее впечатление, коим сложно назвать отрывочные виды мощёных улиц и бесконечной вереницы серых стен без окон, обвитых диким плющом и виноградом, причём от мощного порыва ветра ни единый листик не шелохнулся. Время словно остановилось. Был знойный полдень.

Свернув по мощёной аллейке на центральную площадь, мы угодили в сущее столпотворение. Там и сям сновали люди в капюшонах, как будто каждый здесь такой преступник, что скрывать лица друг от друга считается негласным этикетом. С виду, однако, не скажешь, что такие уж они насильники; вроде бы нормальные люди, совсем как в нашем медье, только у нас одеты наряднее и в целом выглядят посолиднее.

Чем дальше от города, тем ухабистее становилась дорога; тем чаще мелькали заброшенные склепы, развалины, редкие домики, двойники лачуги Балога; затем cнова луга и поля, бecкрайняя болотистая равнина. Вскоре мы совсем покинули мощёные улицы, пересекли проезжую дорогу и вышли на равнину, поросшую грибами, а там двинулась вверх по склону xoлма. Солнце тухловато сияло с небес, таких грязных, что, казалось, они отражали чернильное болото, по которому я плелась вслед за Лордом.