Ньирбатор (СИ)

Спустя некоторое время он встал с кресла и, сдвинув свои изящные брови на хмуром челе, начал шагать по центру комнаты взад и вперёд. Казалось, что он незаметно для себя погрузился в раздумья вслух. Тогда он не был похож на Лорда Волдеморта, а на обычного ученика Дурмстранга, который тщится найти объяснение необъяснимому; староват, конечно, но если прищуриться под правильным углом, вполне такой себе обычный ученик. Лорда в нём выдает то, что в своих трактовках он предпочитает не употреблять никаких других наклонений, кроме повелительного, и никаких других времен, кроме будущего.

Загадочного в речах Лорда было в избытке, но у меня сложилось впечатление, что с помощью тех фраз ему удалось набpecти на отдельные cocтавляющие какой-то гигантcкой головoломки. C каждым новым приводимым им аргументом я всё с большей определённостью понимала, что мне не угнаться за смелым полётом его мысли.

Для меня его утаптывание ковра было нелегким зрелищем, ведь позади него находился портрет Эржебеты. Вот за его ухом промелькнула её скула, за его затылком — кончик её брови. Он шагнул влево, и предо мной во всей красе открылись её пухлые губы. Не сводя глаз с Лорда, мне приходилось бегать глазами по ней тоже. А всё оттого, что я сидела.

Мне тогда не померещилось — уголок её рта пополз вверх. Я видела своими глазами! Но Молчаливая должна молчать во всем: в речи и в движении! Госпожа изъяснила мне ещё в детстве. Мало мне Лорда побаиваться, так ещё и Графиню... Молчит — значит, замышляет. В этой тщательно защищённой от дневного света комнате Эржебета проводила долгие часы. Слуги поговаривали, что она часами сидела нагая перед зеркалом. Лучше б он избрал другую комнату... Лорд не замечал испарины на моём лбу. Если б я встала и тоже стала мерить шагами комнату, то избавилась бы от этого портретного наваждения. В какой-то момент я встала, чтобы с деловитым видом опереться о край стола и надеяться, что Лорд этого не увидит.

— Что ты делаешь? — спросил он, подозрительно склонив голову набок.

— Не могу больше сидеть, милорд. Ноги... ноги затекли.

— Да неужели? Мои рассуждения вслух так наскучили тебе? — произнёс он очень тихо. Я почувствовала вероятность скорой вспышки бешенства. — Не хнычь, ты же ведьма! Заниматься хоркруксией это тебе не платья примерять.

Опять он об этом. Ну сколько можно...

— Я вся во внимании, милорд, — отозвалась я звонко, присаживаясь. — Продолжайте и не обращайте на меня внимания. Вам нельзя терять цепочку мысли, иначе может произойти развилка.

Он подошёл ко мне и несколько минут смотрел сверху вниз. Я уставилась в одну точку на его ноге, придя к выводу, что это удобная альтернатива его красным глазам.

— Будешь рассказывать, что мне можно, а что нет?

«Дромароги безрогие! За что он так со мной?! — я мысленно завопила. — Зачем он омрачает вечер своими придирками?»

— Знаешь, я думал тогда, во время ужина: скажу сейчас о ста тридцати восьми люках, и Приска придёт в такое остервенение... — вкрадчиво заговорил Волдеморт над моей головой. — Ты стойко держалась, а потом тебе взбрело в голову упомянуть о Нурменгарде. Тебя легко задеть. Ты осознаешь эту свою никчёмную черту?

Он говорил с таким апломбом, с такой убеждeннocтью, что спорить с ним было бессмысленно. Но я попыталась.

— Мне незачем приходить в остервенение из-за вас, милорд, ведь я восхищаюсь вами, только вы упорно не желаете этого видеть, и всё время подтруниваете надо мной...

— Я не подтруниваю над тобой, глупая девчонка, — процедил он. — Я прививаю тебе вкус к общему делу. Твое сознание обостряется, а чувства становятся затуманенными. Хоркруксия неминуемо отразится на всём, ты сама знаешь. Подчиняясь мне, ты должна привыкнуть к таким вещам. И к чему похуже тоже. У меня лoдырничать тебe не удастся.

Последовало долгое молчание. Я украдкой наблюдала за Лордом, который снова принялся бороздить просторы комнаты, и, казалось, он понемногу успокаивался. Злости у меня не было, но досада кусалась. «Лодырничать... Неправда! Я открыла вторую комнату зелий... Я работаю до седьмого пота. Привить мне вкус хочет. У меня этот вкус в крови. Годелоты. Алчущие познаний тёмные волшебники. Бедняжка Ава... Она лечила зверюшек...»

Лорд вернулся к письменному столу. Он снова сел и принялся задумчиво крутить волшебную палочку. Его грациозная поза излучала невозмутимое спокойствие. На меня он совсем не обращал внимания. По всей видимости, он не собирался нарушать нависшую тишину, так что я набралась смелости и задала ему вопрос касательно одной щепетильной темы.

— Милорд, скажите, это правда, что ваши Пожиратели носят на теле Чёрную Метку?

Ухмыльнувшись, он склонил голову набок, словно я просила его о какой-то услуге.

— Да, правда, — лениво он ответил. — А что, захотелось себе такую?

Я лихорадочно раздумывала над ответом. Сказать «нет» и оскорбить Лорда? Сказать «да» и вляпаться в невесть-что?

Лорд всё почувствовал. В его глазах блеснули красные искры.

— Не пойдёшь в Пожиратели? — с напускным удивлением он выгнул брови. — А куда ты денешься?