Ньирбатор (СИ)

Лорд шёл немного позади меня своей беззвучной поступью.

Чтобы отвлечь себя от неуместной злости, я спросила у него, как Барон уживается с Графиней. Всё таки, я не видела его, когда в последний раз заходила в комнату Лорда. Даже не верится, что я раньше подумывала о том, чтобы избавиться от портрета. План был таков: выведать у Барона ценную информацию и упрятать его куда-нибудь. Кто бы мог подумать, что он станет мне как родной.

— Никак, — последовал всесторонний ответ.

— Что-то не так с... сожительством портретов, милорд?

— Догадайся, — отрезал Лорд.

— Графиня выкинула какой-то фокус, да, милорд?

— Нет, но Барон предупредил, что выкинет, если оставить его с ней.

Я вопросительно посмотрела на Лорда и споткнулась о шершавую каменную плиту.

— Да, Присцилла, да, — продолжил он. Его тон сквозил раздражением. — Пришлось переселить твоего дорогого Барона, — Лорд пытливо на меня посмотрел. А когда я отвела взгляд, он продолжил: — Где он, я не скажу. Искать даже не пытайся.

Во мне взыграла любознательность. Я начала мысленно формулировать вопрос о портрете Графини, о том, не начала ли она... подавать признаки жизни. Уголок её рта пополз вверх, мне тогда не померещилось. Да у меня целый день пошёл на то, чтобы я поняла, что ничего мне не мерещится. Я молодая, у меня глаз зоркий и грибными отварами я не балуюсь.

Но Лорд не дал мне возможности утолить свое любопытство. Он внезапно сделал несколько шагов вперёд и преградил мне путь. Всматриваясь в моё лицо, он протянул:

— Ты удивляешь меня, Присцилла. Ты вообще осознаешь, что речь идёт о портрете? У тебя такой обеспокоенный вид, будто это папаша твой ненаглядный вдруг уехал, не попрощавшись.

Я не знала, что ответить. У меня такое ощущение, что всё, что для остальных тщательно скрыто, в присутствии Лорда выливается наружу. От него ничего не затаить — настолько, что мне кажется, будто каждая моя мысль даёт ему всё больше поводов для манипуляций. Это такое обезоруживание, что остаётся лишь подчиниться и позволить держать себя на крючке. Я ничего не ответила и продолжила путь в библиотеку. Барон — не просто портрет, он называет себя душой Ньирбатора. Но Лорду он, по-видимому, этого не сказал. Он снова шёл позади. Коршун какой-то, честное слово.

Чтобы не навлечь на себя дальнейших потоков его красноречия и подозрений, я сразу сменила тему и спросила у Лорда, к каким трудам по хоркруксии он посоветует мне приступать после «Розы ветров», ведь я уже дочитываю книгу. Он ответил, что мне следует пойти в дом Бартока, и в его кабинете я найду очерки, полезные для задания, начиная с четырнадцатого века, но мне следует приступить сразу к пятнадцатому. Снисходительным тоном он пообещал мне помощь в их правильном понимании. Я удивилась, что Лорд сам заговорил о своём кабинете. Розье следовало предупредить меня до того, как я заявилась и прихватила сборник Бартоломью... Но Розье же сказал мне приходить — вот я и пришла. И, получается, приду снова.

— Среди тех стеллажей находится немало книг из моей личной коллекции, — холодный голос Лорда застилал стены Ньирбатора, пользуясь его сверхъестественной акустикой. — Там собраны тексты, содержащие весь объем накопленных магами знаний — начиная с истории возникновения чар у магической расы и заканчивая полным описанием её достижений во всех областях, многообразия её власти и особенностей воспитания. Из этого громадного объема информации я заимствую только те идеи, которые служат моим целям. Советую тебе придерживаться тех же приоритетов.

«Да, милорд, жизнь слишком коротка, чтобы заимствовать ещё и те идеи, которые не служат вашим целям, — я думала. — Другие идеи я с радостью отброшу»

Мы уже были на третьем этаже, когда Лорд обернулся, будто учуял что-то. Я услышала немного позже, хотя у меня слух отменный, но у него органы чувств, похоже, обострены донельзя. Хоркруксия сказывается на духовной жизни, но я не находила сведений, что она может вредить физиологии. Налитые кровью глаза — всего лишь отличительная примета. Шуршание платья на лестнице возвестило о том, что за ними умчала госпожа Катарина. Вскоре платье успокоились и вплыло в начале коридора неторопливо и сдержанно, как положено.

— Не ведите туда душеньку, милорд! — воскликнула госпожа строгим тоном, который я уж успела позабыть.

Я широко заулыбалась. «Госпожа Катарина пришла в себя? — я мысленно ликовала. — Если она снова стала заботиться обо мне, значит, её сознание прояснилось. Мне хотелось обнять её и расплакаться. Госпожа прибежала выручать меня! Сейчас она сделает Лорду выговор за то, что оторвал меня от трапезы и прикажет ему самому топать в библиотеку!»

— Милорд, это не библиотека, а газовая камера. Там умерло двое моих родственников. К тому же, правила приличия требуют, чтобы наставница юной особы не выпускала из виду свою протеже. — Госпожа поправила волосы и метнула в меня колкий взгляд.