Ньирбатор (СИ)

Признаться, ничто мне ещё не давалось с таким трудом, как нынешние попытки приобрести вес в глазах Волдеморта. Быть весомой только из-за крови Годелотов как-то притянуто за уши. Я дорожу своим наследием, но не настолько, чтобы определять собственную значимость только в свете сомнительных достижений своих предков. Я могу добиться своих собственных. Мне это не жизненно важно, но было бы неплохо.

«Этот долг ты мне вернешь». Будь я склонна к хандре, то назвала бы свое положение не лучшим, чем у того упыря, которого приковывала цепью к бетонному полу. Волдеморт ввиду своего господства мог просто поставить меня перед фактом: «Служи мне», но теперь он может злокозненно надавить: «Ты мне должна». Но могло быть и хуже. Моё воображение подсказывает мне насколько.

Было уже поздно. Тишина настолько способствовала чтению, что мне не хотелось прерывать его. Я избавилась от назойливых мыслей, с головой уйдя в хоркруксию, и не заметила, как часы пробили полночь. Звук бьющихся крыльев донёсся до меня с улицы: к окну подлетела сова Гонтарёка. Я минуту-вторую дурашливо смотрела на неё, думая, пустить или не пустить. Она выглядела как посланница из внешнего поверхностного измерения, ведь мой Ньирбатор — измерение сокровенное, потёмки души, костный мозг фамильной магии. Сова внезапно взялась стучать по стеклу, и то весьма нервозно. Ещё немного и замок изрешетил бы её проклятиями. Я быстро отворила окно и сняла с её лапки записку:

«Приска, черкни пару строк, дабы я знал, что ты жива-здорова»

Ответив предельно ясно: «Я жива-здорова», я поскорее отослала сову восвояси, чтобы снова погрузиться в чёрную магию.

Ох, поболтать бы сейчас с Бароном... Я не теряю надежды, что ещё увижу его. А вдруг Лорд вернёт его мне, скажем, в награду за особо качественный отчёт? Наложит чары, чтобы тот не разболтал лишнего и просто отдаст мне... Ну же, верни мне моего советника... Кровавый он или кровожадный, мне без разницы. Когда я снова увижу Стефана Батория, больше не скажу ему ни одного дерзкого слова. Я торжественно клянусь... Батории, верните мне его, умоляю.

Комментарий к Глава Двадцать Девятая. Верни Мне Долг «Дом смерти, открыт/закрыт...» — описание позаимствовано из увлекательных и живописных обрядов вуду :))

====== Глава Тридцатая. God Save the Lord ======

Пятница, 2 марта 1964 года

На дряхлый дом наш мир похож —

Стропила оседают низко...

Шандор Петёфи

Сегодня во время обеда госпожа Катарина читала мне нравоучения, которые, по её мнению, сослужат мне добрую службу в ближайшем будущем. Она утверждает, что самое большое достоинство мужа — это недалёкость. «Умный непременно захочет верховодить, а это несправедливо, ибо женщины Ньирбатора созданы, чтобы властвовать». Она похвалила моих родителей за их выбор, «так как Варег отлично сойдёт на роль такого мужа».

Меня подташнивало, но я была твердо намерена прикончить свою порцию — всё ради того, чтобы порадовать Фери. Заметив сегодня мое кислое выражение, эльф решил, что я опять загрустила из-за Барона, и сказал, что попробует достать его ради меня. Непосредственность этого своенравного эльфа тронула меня, хотя я сомневаюсь, что Фери способен изъять что-либо из комнаты Лорда. Быть может, Фери считает, что Лорд мучает Барона? Верный Ньирбатору эльф не может смириться с тем, что чужак пришёл и присвоил наше. В такой ситуации личные разногласия с Бароном напрочь отбрасываются и эльфом руководит исключительно долг. А мне любопытно было б услышать беседу тех двух центров вселенной... Ясное дело, Барону не хотелось бы, чтобы я увидела, как Лорд его укрощает. Фери, помимо всего прочего, стал более тщательно следить за тем, чтобы госпожа пила свою сыворотку; розовая шаль воздействовала на него пугающим образом. «Розовый цвет не смеет находиться в поле зрения Баториев», — пропищал Фери, любитель оранжевого.

Меня обидело то, что госпожа считает Варега недалёким. Он теперь не просто упырей пытает или шатается по окрестностям, он теперь алхимик. Он повзрослел. Меня осенила мысль сразу после обеда пойти к Варегу и броситься в его объятия, напомнить ему, что мы с ним вместе с колыбели; мы — свирепые дуэлянты; пускай весь мир убьётся, а нам хоть бы хны. Мое воображение рисовало сцену нежности и страсти, я улыбалась от уха до уха. Госпожа посчитала, что её нравоучения вдохновили меня.

Не успела моя улыбка сойти с лица, как в зал стремительно вошёл Лорд Волдеморт и потребовал моего присутствия в библиотеке. О нет! Идти в мрачную обитель, пожирательницу душ... Снаружи всё скоро расцветет. Над входом в особняк Гонтарёков будет виться олеандр...

Я поднялась, извинилась перед госпожой и поспешила за Лордом. «Без меня, что ли, пойти не мог? Усадить его ещё? На подлокотники наколдовать мягкий бархат? Быть может, род Баториев защищает книжки от его багровой радужки? А это вполне возможно. Меня, значит, нет нужды защищать, а книжки охранять они готовы. Что же вы творите, духи? Я могла сгореть в том люке!» — мои мысли разгорались. Но я остепенилась: под кровом Баториев злиться на них равнозначно самоубийству.