Нина Горланова в Журнальном зале 2001-2003

“Не стучите, не звоните и не пинайте двери — все равно не откроем”.

Вдруг в двенадцать ночи пришел пьяный фотограф Ж.

— Что случилось?

— У вас хоть материал-то есть для повести? Я хочу рассказать, как живут сейчас фотографы. Прототипы нужны?

Нужны, но не в полночь. На следующий день я написала новое объявление: “ВРЕМЕННО ПРИЕМ ПРОТОТИПОВ ПРЕКРАЩЕН”

Но однажды подруга пожаловалась: нет времени писать диссертацию — гости идут и идут с самого утра, год аспирантуры псу под хвост! И я ей посоветовала написать такое же объявление, как у нас.

— Ха! Я ведь не такая дура, как ты: не хочу, чтоб весь город говорил, что я сумасшедшая, как Нинка Горланова!

Ну, сумасшедшая, так сумасшедшая. А может, и нет. “Урал” дал мне за “Филамур” хрустальный кубок. Я испекла торт и получила от детей медаль “ЗА СТИРКУ И СТЯПЬЕ!”. Растрогавшись, хватаю всех троих плюс подругу Наташи — едем в Горьковский сад. Наташа радостно рассказывает:

— Настя, у нас с потолка текло три дня, мокрицы завелись — так и забегали!

— Цветочек-деточка, расскажи лучше ей о Шагале.

Настя сама хочет отгадать:

— Шагал — это не город и не язык… (Знает, что есть такой язык — санскрит, видела у нас учебник).

— Это художник, я сегодня скопировала его ангела, потому что во сне видела маму крылатой.

Не надо быть Фрейдом, чтобы расшифровать ее сны: маму помнит! Поэтому я никогда не соглашалась, чтобы она звала меня мамой. Наташа вела дневник — “гневник”. Думала, что так это слово произносится и пишется. Слава говорил: “Нине Викторовне подходит, она все гневается!”. А я парировала: “Нет, тебе больше подходит: теряешь свой ЕЖЕГНЕВНИК и гневаешься”. “Гневник” Наташи сохранился. “Сегодня ходили в театр, тетя Нина купила мне в буфете три пирожных!!! (Восклицательные знаки нарисованы в виде трех сердец). Но половинка одного пирожного отломилась и упала на пол! Вот такие советские пирожные!” Гнев Наташи уже был совсем в нашем семейном духе, как бы антисоветский оттенок имелся.

Тем не менее часто она убегала от нас бродяжничать, и мы сходили с ума. Но потом привыкли. Появилась даже формула: “Вместо картины “Не ждали” — картина “Заждались”. Я стала звать Наташу: “любительница приключений номер один”.

— Умоляю, поймите: я не люблю приключений!

Антон все понимает: она не любит приключений, но приключения любят ее. Соня тоже хочет поучаствовать в разговоре:

— Мама, а ты какое первое слово сказала?

— Слово “воспитание”, — подначивающим голосом за меня отвечает Слава, — в детстве мама убежала в рожь и там взяла на воспитание кузнечика. А выросла — Наташу захотела перевоспитать.

Соня: “А последнее слово будет — ПРОСТИТЕ?”.

— Да, простите за воспитание, — свою линию ведет Слава.

Через минуту родилось название “Роман воспитания”.

(Комментарий из 2001 года. Соня говорит своему пятимесячному сыну: “Ты так любишь бабушку — только смотри, не убегай в рожь, как она!”.)

Главное, звоню Лине из Усть-Качки (это 1981 год), говорим о нечеховском поведении наших мужей, которые не поздравили с 8 Марта.

— Лина, а теперь посмотрим на все с двадцать пятой точки зрения… Знаешь, здесь, в санатории, любой мужчина готов взять под руку любую женщину и вести!

— Вежливые такие, да?

— Гулящие!.. А наши-то… О, они ни-ког-да!

Причем за неделю перед этим Слава сжег свои рукописи, когда мы поссорились — дал обет такой. Когда я ушла, он сидел и думал, что сделать, чтоб меня вернуть. И взял самое дорогое — свои рассказы — пошел с тремя папками во двор и бросил их в костер. Дворники там жгли мусор. Что он при этом шептал, я не знаю, но в то же самое время я почувствовала неодолимое желание вернуться (дети были в санатории “Малыш”). К дому подруливаю: муж сидит у костра и помешивает в огне палкой. “Ты чего?” — спрашиваю.

— Вот… рукописи сжег, чтоб ты вернулась.

И я ведь еще начала из огня выхватывать остатки, потом — склеивать и перепечатывать! Кинематографично, конечно, но… зря все это.

Вероломство потому и называется так, что вера в людей ломается. Ведь перед свадьбой я непременно хотела познакомить Славу с Верой Климовой: мол, если он поймет, что она умнее и лучше, то пусть до ЗАГСа уйдет от меня, а то… И он смеялся над моей суетой, говорил, что ни в кого не влюбится. А я все-таки устроила встречу с Верой — правда, она пришла со своим женихом, так что все обошлось, но Слава еще пару раз припоминал мне это: как наивно думать, что он меня когда-нибудь бросит ради более умной и пр.

Моя бабушка говорила: “Хуже нет, когда муж гулят да зубы болят”. Зубы-то еще можно вылечить…

Предыстория вопроса восходит к Главному Гносеологу. Он не только составлял списки ПЕРВОЙ ДЕСЯТКИ (поэтов, артистов), он же, Князь ресторанов, любил посещать их — очень. Ну, сначала свои гносеологические способности он на мне пытался испытать: мол, как писательница я обязана иметь любовника (то есть его). Но я же в маму, которая считала, что “все мужики — с легкого ума”. Будь передо мной хоть Главный Гносеолог, хоть Главный Педиатр (однажды случился такой), я не реагирую.

В общем, в следующий раз он свои способности решил проверить на муже: