Нил Сорский

Святые были людьми непонятными, чужими — «не от мира сего», поэтому мир ненавидел их. Многие подвижники погибли в своих лесных пустынях от рук разбойников и жителей соседних деревень. Иову Ущельскому после долгих пыток отрубили голову, Агапита Маркушевского убили и бросили в реку. В возрасте пятидесяти лет погиб вологодский святой Симон Воломский: крестьяне кололи его ножами, прижигали огнем, а потом отрубили голову. Адриана Монзенского задушили, привязав к полозьям саней. Преподобные Григорий и Кассиан Авнежский были убиты в своем монастыре. И этот скорбный список можно продолжить. Убийцы наверняка были крещены в церкви и носили нательные кресты под рубахами, однако Евангелие так и осталось для них закрытой книгой. Историки говорят, что воцерковление русского общества началось только в середине XIV века. Вопиющим выглядит поведение воинов и князей на землях соседних княжеств. Они жгли храмы и монастыри, убивали священников и монахов, продавали в рабство своих же соотечественников. Игумен Кирилло-Белозерского монастыря Христофор потратил немало средств из монастырской казны на выкуп русских людей, попавших в плен во время княжеской междоусобицы. Правда, однажды звенигородский князь Юрий Дмитриевич из уважения к кирилловскому игумену отпустил пленных даром.

Преподобный Кирилл Белозерский в своем послании к белозерскому князю Андрею Дмитриевичу перечислил основные язвы русского общества. Увы! С тех пор мало что изменилось. На первое место святой поставил неправедный суд — суд с использованием взяток, ложных свидетельств, подметных писем. Проблема стояла, видимо, настолько остро, что святой Кирилл обещал Царство Небесное всем «судящим праведно, без мзды», невзирая даже на их личные грехи. Другое зло, на которое обратил внимание князя Кирилл Белозерский, — это пьянство православных христиан. «Следи внимательно, — писал он, — чтобы корчмы не было, потому что, господин, великая от нее пагуба душам: христиане… пропиваются, и души гибнут»[71]. Несправедливые поборы и разбои довершали картину русской жизни, нарисованную святым. «И если не уймутся преступники делать свое злое дело, то ты вели их наказывать своим наказанием — чего будут достойны» — так строго и бескомпромиссно завершил свои наставления преподобный.

Неустройство общественное усугублялось княжескими распрями и междоусобицами.

О княжении Василия Темного

Не надейтеся на князи, на сыны человеческие, в них же несть спасения.

(Пс. 145, 3)

Нил рос в смутные годы «феодальной войны». После смерти Василия I Дмитриевича его брат, князь Звенигородский и Галицкий Юрий Дмитриевич, основываясь на древнем праве наследования «от брата к брату», немедленно заявил свои права на великокняжеский стол. Его поддержали сыновья: Василий Косой, Дмитрий Красный и Дмитрий Шемяка. Тлеющие угли вражды разгорелись в костер по случайному поводу на свадьбе семнадцатилетнего князя Василия Васильевича и великой княжны Марии Ярославны в феврале 1433 года. Вспомним, что это был год рождения преподобного Нила. В разгар свадьбы княгиня Софья Витовтовна, мать Василия, сорвала с князя Василия Косого золотой пояс, украшенный драгоценными камнями. Оказалось, что этот пояс некогда подарил своему зятю Дмитрию Донскому его тесть Дмитрий Константинович Суздальский. Но в 1367 году, на свадьбе Дмитрия, пояс тайно подменил тысяцкий Василий Вельяминов и дал своему сыну Микуле, женатому на старшей дочери Дмитрия Константиновича, Марии. Переходя из рук в руки, пояс достался Василию Юрьевичу Косому. Ничего не подозревая, тот надел его на свадебный пир. Здесь пояс опознал наместник ростовский, князь Петр Константинович Добрынский, и сказал о том великой княгине. Софья Витовтовна, не любившая Юрьевичей, не смогла или не захотела сдержаться. Оскорбленные таким обращением, братья, «роззлобившися», покинули княжеский дворец и помчались в Галич к отцу. По дороге они разграбили Ярославль и дворы ярославских князей, союзников Москвы. Сюда же в Галич прибыл обиженный московским двором боярин Иван Дмитриевич Всеволож.

Заступаясь за опозоренных сыновей, Юрий Галицкий двинулся на Москву. Известие о выступлении Юрия вызвало панику в столице. Навстречу мятежнику выслали послов. Однако боярин Всеволож расстроил переговоры. Князь Юрий «миру не восхоте, но таки поиде; а Иван Дмитреевич не дал о миру ни слова молвити. И бысть межи обоих бояр брань велика и слова неподобные, и тако возвратившеся послы великого князя безделни»[72]. 25 апреля 1433 года войско великого князя, которое не готовилось к серьезному сражению, было разбито в 20 верстах от Москвы, на берегу реки Клязьмы. О причине поражения русский летописец записал так: «С князем же Юрьем множество вои, а у великого князя добре мало, но единако сразишася с ними, а от москвич не бысть никоея помощи, мнози бо от них пьни бяху и с собою мед везяху, что пити еще»[73].