Никта

«Я такого от него даже не могла ожидать! Он настоящее животное! Мне было так больно, когда он набросился на меня! Столько крови! Пресвятая дева, как это оказалось мерзко!» — прочла Катрин. Дальше шло полотно несодержательных переживаний, в ходе которых Мари проникалась больше ненавистью к себе, чем к «животному».

«Откуда кровь? Он так ее избил?» — думала Катрин. — «Не девственности же ее лишили в тридцатник, тем более, что они давно живут вместе».

Она поразмышляла немного об этой ситуации, себе и бытии в целом, и решила, что пора отправляться домой. Ей было спокойно на душе. Покойные старики скорее выглядели растерянными, чем желающими ей зла, а сестра… Кажется, удалось найти подход и к ней.

Катрин еще не знала, как заблуждается.

Танатос

Стефан

На чердаке пятиэтажного дома в одном из пригородов Парижа малоизвестный скульптор обмывал со своим агентом первую проданную партию статуэток. Один из образцов стоял тут же на столе — это была глиняная кошка, изящная и вытянутая, она сидела на задних лапах, передними будто пытаясь поймать надоевшую муху или бантик, которым ее дразнил хозяин. На ее лапах покоилось несколько смятых купюр.

— Я тебе еще четыре года назад говорил, что пора перестать клепать чудиков, и начать создавать вещицы для простого народа, — сказал агент. Оникс только махнул рукой в ответ и отпил еще вина из кружки. Более эстетичной посуды для пития на его чердаке не водилось. Стефан мысленно отметил, что при случае нужно подарить скульптору бокалы в знак их великой дружбы.

— Как тебе вино?

Оникс поднял большой палец вверх.

«До чего же неразговорчивый тип», — подумал Стефан. — «Надо его расшевелить, а то пригласишь интервьюера, а наш дражайший скульптор будет молчать и глазеть в пол». Агент действительно подумывал о том, чтобы устроить подопечному интервью с каким-нибудь журналом об интерьере или искусстве, а лучше — и тем, и другим. Все ради продвижения в массы.

— У тебя такой приятный голос, дорогой, и такие мудрые мысли! Людям польстит, если ты будешь чаще баловать их своими беседами.

— И без меня беседы неплохо ведутся, — произнес скульптор. — Тем более все, что я мог сказать, я тебе уже сказал.

Стефан ненавидел, когда люди молчали. Если в его присутствии возникала пауза, он тут же стремился ее заполнить. Молчание казалось ему неприличным. К его счастью, на чердак поднялась Мари.

— В округе полно полиции, — сказала она. — Тут недалеко нашли еще один труп.

От Стефана не укрылось, как напрягся его собутыльник.

— Не беспокойся, дорогой! Какой-то наркоман помер от передозировки. Тебе ничего не грозит.

— Это был не наркоман, — глухо отозвалась Мари. — Я знала его. Достойный человек. Дворник.

— Ограбление? — спросил Стефан.

— Я-то откуда знаю! Знаю только то, что мне теперь страшно выходить из дома!

— Не истери, — пьяно осадил ее Оникс. Мари ушла за свой стол и уткнулась в экран ноутбука.

— Нагоняет жути, да? — шепотом произнес Стефан, указывая на Мари.

— Угу. Любит она это… на пустом месте. Не понимает, какая мне нужна атмосфера.

— Я тебе говорил, дорогой, не раз говорил: мужчину по-настоящему может понять только мужчина. А ведь ты знаешь, я говорю только дело. Вот еще когда сказал, что в тебе есть потенциал — разве оно не было верно? Или как когда я сказал, что нужно тебе лепить кошек…

— Да что ты от меня хочешь? — воскликнул скульптор.

— Долгого и плодотворного сотрудничества, — ответил агент, коснувшись своей кружкой кружки Оникса.

— О’кей, пьем за сотрудничество.

— И партнерство.

— Да как твоей душе угодно.

— Моей душе угодно понять твою, дорогой!

— Это можно устроить, — сказал Оникс, еле шевеля языком. Пил он крайне редко и алкогольной сноровки не имел.

Стефан придвинулся ближе, скрипнув табуреткой по дощатому полу, бросив косой взгляд в сторону Мари. Та была полностью поглощена онлайном.

— Ну так?

— Ты узришь, — произнес скульптор, ухватив собутыльника за плечо. — Узришь, мать твою! То есть, душу мою… Мне будет малость омерзительно помогать тебе прозреть… но я достаточно пьян, чтобы решиться.

Стефан все ожидал, что Оникс сейчас начнет рассказывать ему тайные подробности из своей жизни, но никаких откровений о скелетах в шкафу не последовало.

— Я весь во внимании, — сказал агент на всякий случай, вдруг Оникс не заметил, что его приготовились слушать. А тот из полупьяного вида вдруг приобрел вид совершенно окосевший.

— Не, не, тебе надо для начала это… проспаться. Попроси у Мари, на чем поспать.

Разочарованный агент пошел спрашивать у Мари матрас. Той удалось найти для него лежанку, настолько пыльную, что Стефан начал аллергически чесаться, лишь завидев ее. Ехать домой на машине, будучи нетрезвым, он не мог, а денег на такси жалел — зачем такси, если есть собственное авто? Еще раз взвесив все за и против, он расстелил на лежанке пальто и, молясь, чтобы в матрасе не водились клопы, улегся спать. Погружаясь в сон, он слышал, как Оникс упрашивал Мари сходить в магазин за какой-то безделицей.