Никта

Катрин снова пнула скульптора, на этот раз в голень.

— Стефан! — крикнула она, когда Оникс схватил ее за плечи. Она высвободилась, оставив докторский халат у него в руках. — Стефан!

Но тот стоял, глупо хлопая глазами.

— Боже, какой ты бесполезный! — выпалила Катрин. Оникс сова напал на нее, и после непродолжительной борьбы, которая выглядела со стороны очень жалко, Катрин догадалась схватить снайперскую винтовку и ткнуть ею Оникса в живот.

Тот поднял руки.

— Это для стрельбы на длинные дистанции, — сказал он.

— Какая разница, все равно не промахнусь. Твои последние слова?

— Я тебе нужен.

— На кой?

— Не хочешь подержать ребенка на руках?

Катрин помедлила.

— Мне без разницы, где он, — сказала она, наконец. — Мне интересно только то, откуда ты знаешь, что он у меня вообще был.

— Как мне не знать, он же мой.

Катрин рассмеялась.

— К счастью, я уже достаточно взрослая, чтобы знать, откуда берутся дети, и берутся они уж точно не из пустых разговоров. Как мне надоели лживые твари! — и она нажала на курок.

В груди у Оникса образовалась дырка… и все. Больше ничего не произошло. Огн даже не пошатнулся.

— Ты вообще понимаешь, что мы и так все мертвы? Все эти телодвижения с винтовкой — игра, — сказал Оникс. — Я и полтысячи моих помощников изъявили намерение отойти вместе с некоторыми нашими избранниками в лучший мир, то есть в Чистилище, и мы транслировали это намерение Вселенной через башню. Вселенная не нашла, чем возразить. Я хотел подарить новый мир лучшим из худших, и взял вас с собой. Но вы оказались неблагодарными тварями.

Катрин так и не успела выразить разочарование, потому что Оникс отправил ее в непростительно короткий полет с крыши.

— Что ж, на этот раз под ней не оказалось спасительной лужи, — сказал Оникс.

— Как она могла разбиться? — спросил Стефан, глядя вниз. — Она же и так покойник.

— Это измерение материальнее, чем кажется. Если бы я полностью лишил нас телесной формы при переходе на ту сторону, мы потеряли бы способность получать удовольствие. Я имею в виду физиологические ощущения. Мы не можем умереть снова, так что твоя подружка восстановится. Но не сразу. Тебе придется собирать ее по кусочкам. А это, — он указал на дыру в груди, — затянется уже к вечеру. Мелочь.

— Как… как ты вообще можешь на что-то здесь влиять? Переписывать законы физики… метафизики…

— Я же скульптор этого уголка Чистилища. Вылепил его так, как посчитал нужным. С теми законами физики, которые счел правильными.

Оникс поднял руки. Небеса обрушились вниз серой лавиной — и Стефан понял, что облака были сотканы из пепла.

Их головы, плечи, руки покрылись слоем серой пыли, сделав похожими на статуи.

— А ты думаешь, чем я занимался последние месяцы? Устраивал оргии? Я готовился!

— Это вне моего понимания, — пробормотал Стефан, безуспешно отряхиваясь. — Когда-то я написал несколько пьес… Потом думал, что я король сюрреализма. Но реальность свернула мой мозг в трубочку. Последний год был безумнее всех моих сочинений… И знаешь, что, творец миров? Серый — унылый цвет. Существует несколько цветов получше, если ты не в курсе.

Стефан достал из-за пазухи миниатюрный, сантиметров пять в высоту, радужный флажок, но и его мигом покрыло пеплом.

— Я решил для себя, что лучше серый, чем черный, — сказал Оникс. — Хочешь, секрет расскажу?

— Давай.

— Я дальтоник.

— Правда?

— Нет.

— Дурака ответ.

Со стороны двери послышалось деликатное покашливание. Там стояли Катрин и Максим.

— В чем твой секрет, Кати? — воскликнул Оникс. — Ты выглядишь непростительно хорошо для призрака, свалившегося с такой высоты.

— Ее не может убить червь. Она же Никта. Богиня, которую ты не распознал из-за своего невежества, — ответил за жену Максим.

— Быть такого не может, — отозвался Оникс.

— Может-может. Хаос рождает. Она стала Хаосом в момент рождения. Вспомнила, что является воплощением первоначальной богини. Тиамат. Никс. Никтой. Не веришь? А зачем бы мне, магу, связывать свою жизнь с простой женщиной? Я женился на богине, как только узнал ее. А ты воображал, что она — твоя марионетка.

— Презренный, — гулко проговорила Катрин. Голос ее был как сотни труб, торжественных, но мелодичных, и Оникс вздрогнул от этого звука. Вокруг девушки распространялось черное сияние, подобное распростершимся крыльям гигантской бабочки — до сего момента Оникс и не представлял, что черный цвет может светиться.

— Я специально вез ее в Париж, — продолжал Максим. — Хотел найти жертву ошибки в моем ритуале, то есть тебя. Думал, Никта поможет уничтожить петлю, что возникла между нами и лишила сил…

Оникс не сводил взгляда с Катрин. Ему казалось, что с каждой секундой он все глубже проваливается в Хаос. Он не мог уложить у себя в голове: где, где в ней все это время скрывалась богиня? Неужели и вправду он ее проглядел?

— Я прощаю тебя, — вдруг улыбнулась богиня. Это развеяло все сомнения. Девка из салона могла сколь угодно строить презирающую мину, но настоящая богиня неизменно простила бы его, что она, в общем-то, и сделала. Оникс пал перед нею ниц, позволяя тонким щупальцам хаоса прикоснуться к его самости.