Николай Некрасов

Этот год ознаменовался новыми потерями. 19 января скончался Дружинин. Некрасов присутствовал на его похоронах и на поминках, устроенных Литературным фондом, окруженный бывшими приятелями и бывшими сотрудниками: Тургеневым, Анненковым, Боткиным, Никитенко. Поэт написал некролог, в котором искренне отдавал должное покойному, когда-то наполнявшему страницы «Современника» статьями и повестями «ни о чем», позволявшими журналу выживать в ожидании лучших времен: «…Начало и продолжение деятельности Дружинина как раз совпало с тем временем, когда министром народного просвещения (к ведомству которого тогда принадлежала литература) был князь П. А. Ширинский-Шихматов, председателем цензуры — переведенный из Казани граф М. Н. Мусин-Пушкин, а влиятельнейшими цензорами — А. И. Фрейганг и А. Л. Крылов, конечно, памятные деятелям той эпохи. Но Дружинин и тут нашелся. Он обладал, между прочим, удивительною силою воли и замечательным характером. Услыхав о затруднении к появлению в свет статьи, только что оконченной, он тотчас же принимался писать другую. Если и эту постигала та же участь, он, не разгибая спины, начинал и оканчивал третью. Кто помнит блеск, живость, занимательность тогдашних фельетонов Дружинина, которые во всей журналистике того времени одни только носили на себе печать жизни, тот согласится, что такой человек в данное время редакции журнала мог бы ломаться сколько душе его угодно. Дружинин был выше этого ломанья… Это был характер прямой и серьезный».

Случившаяся 25 сентября кончина Аполлона Григорьева тронула Некрасова, может быть, не меньше, чем смерть Дружинина. Они не были ни единомышленниками, ни приятелями, но поэт не мог не помнить, что Григорьев был едва ли не первым «серьезным» критиком, высоко оценившим его стихи, «признавшим» его поэзию и постоянно сердечно откликавшимся на его публикации.

Шестого февраля Чернышевский был приговорен к четырнадцати годам каторжных работ с последующим бессрочным поселением в Сибири. До утверждения приговора государем (впоследствии сократившим срок каторги до семи лет) Чернышевский оставался в Секретном доме Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Некрасов, как и сам узник, скорее всего, считал его приговоренным заранее. Тем не менее жестокость приговора наверняка поразила редактора «Современника». Некрасов не присутствовал на процедуре «гражданской казни» 19 мая, когда над стоявшим на эшафоте на коленях с табличкой «государственный преступник» Чернышевским сломали шпагу и многочисленные зрители провожали бывшего сотрудника «Современника» как мученика свободы, навсегда покидавшего политику, общественную жизнь и литературу, но навсегда остававшегося кумиром и идеалом молодежи.

Днем ранее Некрасов отправился в заграничную поездку с Селиной Лефрен, сестрой и братом Константином, которого окончательно взял под свою опеку. Поэт пробыл за границей с конца мая до начала июля, а по возвращении в Петербург почти сразу отправился в Карабиху, где жил до середины октября (потому и не был на похоронах Григорьева). Видимо, никаких целей, кроме отдыха, у него не было, и его заграничный вояж воспринимался недоброжелателями как путешествие праздного богача с любовницей и челядью. Боткин писал Тургеневу из Берлина: «Некрасов путешествует набобом с сестрой и любовницей-француженкой, которая ни слова не знает по-русски. Феоктистов заставал его за французскими диалогами и именно за учением наизусть глагола aimer[31]». Герцен в ноябре сообщал Огареву из Парижа: «Некрасов был здесь несколько месяцев назад — он бросал деньги, как следует разбогатевшему сукину сыну; возит с собой француженку (Панаеву он, говорят, оставил), брата и пр.».

Некрасов, таким образом, выглядел разбогатевшим сукиным сыном, набобом. Между тем конторские книги «Современника», которые на протяжении семи лет педантично вел Ипполит Панаев, показывают, что именно в этом году журнал понес огромные убытки. Дело было в том, что долги журналу Добролюбова, Чернышевского, Панаева и самого Некрасова были наконец записаны в графу расхода. В результате образовался колоссальный дефицит: 19 643 рубля 37 копеек. В 1865 году дефицит увеличился до 23 307 рублей 43 копеек.