Читаем Николай Некрасов полностью

До этого журнал был на первый взгляд прибыльным предприятием (например, по конторским книгам в конце 1861 года капитал составил 17 618 рублей 13 копеек, в конце 1862-го остался прежним, в конце 1863 года составлял ту же сумму), однако внимательный анализ бухгалтерии легко обнаруживает, что прибыльность и стабильность были иллюзорными. При рассмотрении состава приходных и расходных статей «успешных» лет видно, что основными активами в это время (за исключением реальных денег, находящихся в кассе) являлись долги журналу, прежде всего долги его сотрудников. Их доля в активах «Современника» огромна. В 1860 году долги только ведущих сотрудников — Добролюбова (2005 рублей), Чернышевского (7098 рублей 4 копейки), Панаева (15 503 рубля 75 копеек) — составляли в совокупности 24 606 рублей 79 копеек. Сам Некрасов был должен журналу 15 338 рублей 94 копейки. Очевидно, что получить эти долги было маловероятно (не говоря уже о том, что долг самого Некрасова своему журналу является своего рода условностью). В руководствах по бухгалтерии обычно для таких долгов рекомендовали выделять особые счета. Ипполит Панаев этого не делал, и эти долги фигурировали в книгах как реальные суммы. При этом на самом журнале были долги, которые нельзя было не выплачивать: типографии и за бумагу, в общей сложности на 9306 рублей 97 копеек, а также по векселям на 6076 рублей 25 копеек. Таким образом, актив в значительной степени состоял из долгов с сомнительной перспективой возврата, пассив — практически полностью из долгов, платить которые было необходимо. Реальный бюджетный дефицит журнала равнялся 26 624 рублям 73 копейкам. Ситуация была даже хуже, чем в 1865 году.

Такое положение сохранилась и в следующем, выглядевшем особенно финансово успешным 1861 году. Опять актив включал заведомо невозвратные долги сотрудников: Добролюбов остался должен (несмотря на списанный огромный дивиденд) 2005 рублей 29 копеек, И. И. Панаев — 22 559 рублей 7 копеек, Чернышевский — 7098 рублей, Некрасов — те же 15 338 рублей 94 копейки; при этом долг типографии составлял 5089 рублей 61 копейку, за бумагу — 5543 рубля 48 копеек, а по векселям — 9590 рублей 72 копейки). То есть совокупный долг самым важным кредиторам увеличился почти на десять тысяч рублей, при этом долги сотрудников, ставшие уже не просто сомнительными, а безнадежными (за смертью двоих из них), выросли больше чем на четыре тысячи. Скрытый дефицит, таким образом, увеличился до 29 052 рублей 63 копеек. Подобная ситуация была и в два последующих относительно благополучных года. В это время в конторских книгах в актив писались не просто «плохие» долги, но долги уже покойных или находившихся в заключении сотрудников. Более того, эти долги продолжали накапливаться (Добролюбова — за счет его братьев, Чернышевского — за счет его супруги, Панаева — за счет его матери). Принятое в 1864 году Ипполитом Панаевым решение наконец-то переписать долги Добролюбова, Чернышевского и Панаева в пассив в качестве потерянных сумм только вывело наружу до тех пор скрытую убыточность предприятия. Списание долгов умершим или находящимся в заключении сотрудникам являлось не благотворительным актом, а естественным шагом, сделанным для выяснения подлинного финансового положения.

Итак, журнал Некрасова был на протяжении всего того периода, который можно проследить благодаря конторским книгам Ипполита Панаева (с 1860 по 1865 год), убыточным, и получаемый доход никогда не покрывал реальные расходы. И это в годы, когда подписка была самой большой (около шести с половиной тысяч экземпляров)! Делали его убыточным не какие-то объективные причины или внешние обстоятельства (он вполне мог приносить стабильную прибыль даже в моменты, когда такие обстоятельства появлялись, как это было в 1862 и 1865 годах), а нерасчетливая финансовая политика самого владельца. Вместо того чтобы постепенно расплачиваться с долгами, он практиковал выдачу сомнительных с экономической точки зрения кредитов. Из кассы журнала постоянно выдавались деньги сотрудникам и авторам вперед, в счет будущих гонораров или просто так. Ни на одной статье расхода Некрасов не экономил — ни на бумаге, ни на типографии, ни на метранпаже и корректоре, не говоря уже об авторских гонорарах. Нельзя сказать, что он был безумно расточительным, но и расчетливым его тоже не назовешь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии