Николай и Александра

Прежде чем из Москвы пришел ответ, в Тобольск прибыл большевистский отряд из Омска. Омск, административный центр Западной Сибири, был соперником Екатеринбурга и претендовал на главенствующую роль в Зауралье. В административном отношении Тобольск находился в подчинении у Омска, и красный отряд прибыл 26 марта не за тем, чтобы увезти с собой царя, а чтобы разогнать местные власти, заменив их большевиками. Императрица, к несчастью, была уверена, что омский отряд прибыл, чтобы спасти ее семью. Увидев вступающий в город конный отряд, государыня, радостно всплеснув руками, подозвала к окну дочерей. "Смотрите, вот они - хорошие русские люди", - воскликнула она. Жильяр вспоминает этот эпизод в своих мемуарах: "Императрица сказала мне, что она имеет основания полагать, что среди этих людей есть много офицеров, состоявших на должностях простых солдат, и утверждает, не указывая, откуда она это знает, что в Тюмени собрано триста офицеров". Сам швейцарец не разделял оптимизма императрицы.

13 апреля в Тобольске появился отряд Заславского. Ответа из Москвы все еще не было, а без указаний из центра ни Кобылинский, ни начальник омского отряда не разрешали увезти царскую семью. Тогда Заславский потребовал заключить ее в местную тюрьму. Кобылинский стал возражать. Тогда комиссар со своими людьми начали вести пропаганду с целью разложения солдат охраны, призывая их не подчиняться полковнику. Именно в это время прибыл из Москвы комиссар Василий Васильевич Яковлев.

С самого начала личность нового посланца была окутана тайной. Узникам было известно, что должно прибыть какое-то важное лицо, поговаривали, будто едет сам Троцкий. Но 22 апреля приехал Яковлев. С ним был отряд в 150 бойцов и даже личный телеграфист для сношений с Кремлем. После беседы с Кобылинским Яковлев отправился в губернаторский дом, где познакомился с государем, который представил ему сына и воспитателя Гиббса. Для чего он прибыл в Тобольск, московский посланец не сообщил. Это был высокий, плечистый брюнет лет тридцати двух или трех. Несмотря на то, что он был одет, как простой матрос, чувствовалось, что это человек образованный. Речь его была грамотной, к государю он обращался "ваше величество", с Жильяром здоровался по-французски. Руки у него были чистые, с длинными, тонкими пальцами. Несмотря на располагающую внешность нового комиссара, узники встревожились. "Все взволнованы и расстроены, - записал Жильяр в дневнике. - Прибытие комиссара воспринято, как признак какой-то неизвестной, но реальной опасности".

Сразу по прибытии Яковлев предъявил полковнику Кобылинскому свои документы. Все они исходили из ВЦИКа и были подписаны его председателем Я. Свердловым. Первый документ был удостоверением личности Яковлева. В нем указывалось, что он член ВЦИКа, на которого возложено поручение особой важности. Второй документ был предписанием на имя Кобылинского, а третий на имя отряда. В этих бумагах содержалось требование беспрекословно подчиняться приказаниям московского комиссара, которому предоставлялось право расстреливать ослушников на месте.

Кобылинский не стал пререкаться и по просьбе Яковлева провел его в губернаторский дом. Наследник был в постели: ушиб повлек паралич обеих ног. Это зрелище расстроило комиссара. Позднее тот привел с собой армейского врача, осмотревшего ребенка и заключившего, что он серьезно болен.

Наблюдая за Яковлевым, Пьер Жильяр встревожился. "У нас такое ощущение, что мы оставлены всеми и оказались во власти этого человека. Неужели никто и пальцем не пошевелит, чтобы спасти царскую семью? Где же те, кто остался предан государю? Почему они медлят?" - гласит запись в дневнике наставника.

Утром 25 апреля специальный уполномоченный, наконец, сообщил Кобылинскому, какова цель его приезда. Он объяснил, что сначала ему было поручено ВЦИКом вывезти из Тобольска всю семью. Однако, убедившись, что цесаревич тяжело болен, он вынужден изменить свои намерения. Проведя через своего телеграфиста переговоры с Москвой, Яковлев заявил: "Я говорил по проводу с ВЦИКом. Приказано всю семью оставить, а Государя перевезти". Московский уполномоченный попросил как можно скорее доложить о нем царю.