Николай и Александра

Падение правительства Керенского произошло быстрее и поначалу с меньшими человеческими жертвами, чем это было во время февральской революции. Чуть ли не сутки спустя у кормила нового государства встал Ленин. Но управлять огромной страной оказалось делом нелегким. Чтобы закрепить свою власть на местах, большевикам нужен был мир. Любой ценой. И цена, какую потребовали немцы, оказалась огромной. Россия потеряла почти всю территорию, приобретенную ею со времен Петра I. Она лишилась Польши, Финляндии, Прибалтийских провинций, Украины, Крыма и большей части Кавказа. На этой территории площадью 400 000 квадратных миль проживало свыше 60 миллионов человек, что составляло свыше трети всех подданых Российской империи. Но у Ленина не было выбора. Ведь к власти его привел брошенный им клич: "Мира!" Миллионы солдат русской армии, разложенных большевистской пропагандой, стали дезертирами. Немецкие войска находились на подступах к Петрограду, и столица была переведена в Москву, но призвать солдат к оружию было невозможно, тем более, той самой партией, которая обещала "мир народам". Поэтому с целью спасти революцию, которая, в этом Ленин был твердо уверен, охватит и саму Германию, Ленин заключил перемирие. 3\16 марта 1918 года в Брест-Литовске, штаб-квартире немецких войск, действовавших на Восточном фронте, советская делегация подписала условия перемирия. Они были настолько позорными, а обращение с русской делегацией было настолько унизительным для нее, что по завершении процедуры один русский генерал вышел из здания и застрелился.

Узнав о Брест-Литовском договоре, находившийся в Тобольске Николай Александрович был вне себя от отчаяния и стыда. Это было предательством по отношению к России, и Ленин это понимал. Пьер Жильяр вспоминал: "Император высказывался по этому вопросу с большой грустью. "Это такой позор для России, и это равносильно самоубийству". Государя возмутило то, что кайзер, самый пылкий сторонник монархического принципа во всей Европе, был готов сотрудничать с большевиками. "Я никогда не думал, - продолжал он, что император Вильгельм и германское правительство могут опуститься до такой степени, чтобы пожимать руку этим злодеям, которые предали свою страну. Однако я уверен, что это не принесет им благополучия и не спасет их немцев от гибели". Когда Николаю II стало известно, что немцы требуют передать им царское семейство живым и невредимым, то, по словам Жильяра, "Император на это воскликнул: "Если это не проделка, чтобы меня дискредитировать, то это обида, которую мне причиняют". Императрица вполголоса сказала: "После того, что немцы причинили императору, я предпочитаю скорее умереть в России, чем быть спасенной ими".

Естественно, после того, как военные действия между двумя странами прекратились, и немецкие, и советские власти стали уделять царю и царской семье больше внимания, Николай II олицетворял собою Россию, и каждая из сторон хотела использовать это обстоятельство в собственных интересах. Кайзеру, которому действительно было стыдно за то, что он якшается с большевиками, хотелось, чтобы бывший царь оказался сговорчивым и поставил свою подпись под Брест-Литовским договором. Большевики, сообразившие, какую выгоду можно получить, имея в своей власти Николая II, постарались не допустить, чтобы царь попал в руки кайзера. Поскольку солдаты охраны и их начальник, полковник Кобылинский, были приставлены к царской семье еще Временным правительством, большевистское начальство решило заменить их своими людьми.

Существовало и еще одно обстоятельство, повлиявшее на участь императорской семьи. Из всех местных советов, словно грибы, выросших во всех частях России, в Екатеринбургском совдепе особенно ощущалось влияние большевиков. Уральские мастеровые и шахтеры, стоявшие у доменных печей и работавшие под землей, издавна отличались своей революционностью, благодаря чему край этот приобрел репутацию "Красного Урала". В 1917 году, еще до захвата власти большевиками в Петрограде, Екатеринбургский совет национализировал местные шахты и фабрики. Движимые иными, чем центральное руководство, целями, уральские экстремисты тоже старались захватить царскую семью в свои руки. Попав в Екатеринбург, государь и его близкие стали уже не пешками в международной политике, а жертвами жестоких и мстительных злодеев. В марте Уральский областной совет обратился к московским властям с требованием разрешить ему увезти царскую семью в Екатеринбург.