Ничего, кроме личного

Через неделю Адольф пришел снова. В его глазах застыла вопросительная интонация. Марианна сослалась на недомогание, которое помешало ей обдумать ответ. И попросила дополнительное время.

Адольф кивнул и ушел.

А через пару дней к ним в дом нагрянули с обыском. Правда, оперативники работали спустя рукава, без рвения. Едва не зевали. Вяло ковырялись в бумагах отца и мало напоминали жандармов из советских фильмов про революцию. Ограничились изъятием фигурки Щелкунчика. Да и то только потому, что сын одного из оперативников начал читать соответствующую сказку. Потом попросили отца переодеться в спортивный костюм и пройти на выход.

Отец вернулся домой через пару дней. К этому времени он узнал, как звучит статья, по которой его, ценного номенклатурного работника, можно в два счета упрятать за решетку. Возвращаться в тюрьму не хотелось. Отец пригласил Марианну к себе в кабинет и сказал ей, какой прекрасный человек Адольф.

Марианна попыталась возразить, но отец напомнил, что по его статье грозит конфискация имущества. В этом случае заберут не только фигурку Щелкунчика. Против такого довода возразить было нечего, и Марианна согласилась с тем, что Адольф прекрасный человек.

Через месяц сыграли свадьбу. Среди подарков Марианна нашла Щелкунчика с поломанными зубами.

Со временем Марианна привыкла к лаконичной деловитости мужа. Материальное благополучие накрыло жизнь периной, сквозь которую почти не просачивались звуки внешнего мира. Марианна посещала театральные премьеры, тщательно следя за обновлением колье на тонкой и длинной шее. Так прошли первые три года ее замужества.

Адольф не давал команды рожать, а потому ничто не предвещало перемен. Но они пришли.

В тот день в Большом театре давали «Тоску». Спектакль навевал тоску. Адольф ушел, не дожидаясь антракта. Марианне было жаль артистов, которые изображали итальянские страсти посреди московской зимы, и она осталась.

В антракте она решила взбодриться пирожным. Взяла эклер с капучино и присела за свободный столик. К ней, галантно спросив разрешения, подсел мужчина с тем же продуктовым набором. Откусив пирожное, он скривился и обозвал нехорошими словами тех, кто его сделал. В его словах было больше эмоций, чем в ариях «Тоски».

Марианна вдруг почувствовала, что стосковалась по общению. Мужчина был неглуп, хорош собой и досконально разбирался в эклерах. Что еще надо женщине, коллекционирующей колье?

Мужчину звали Михаилом.

Любовь выскочила перед ними, как разбойник, одаривающий бедняков пирожными.

Но Михаил был несвободен. Это придавало ситуации стабильность и нотку страдания, что глубоко устраивало Марианну.

Однако врать и обманывать мужа было неприятно. Да и рискованно. Адольф в любую минуту мог прозреть. Марианна начала нервничать, отчего ее шея покрывалась красными пятнами. Это было ужасно, потому что напоминало засосы.

В какой-то момент она дозрела до решения расстаться с Михаилом. Так требовал разум. Ну и немножечко подстегивало любопытство. Хотелось посмотреть, как он будет страдать. Может, даже плакать. Ужасное, постыдное, но такое душещипательное зрелище.

Но тут случилось непредвиденное. Михаил позвал ее в новую жизнь. По невероятному стечению обстоятельств у него образовалась коммерческая недвижимость. Какой-то экскаватор или элеватор на берегу Черного моря. Подробности она не запоминала. Да и зачем ей эти детали? Главное, он скоро станет свободным мужчиной, обремененным лишь собственностью. Прекрасное сочетание. Теперь у него будет много денег, а у нее много любви. Они смогут купаться голышом в лунной дорожке, расстеленной прямо поверх ночных вод. А с берега на них будет благосклонно взирать их собственный экскаватор. Или элеватор, надо уточнить.

Михаил уже улетел в край, где они совьют свое гнездо. Временное, конечно. Если уж угораздило родиться в России, то жить нужно только в Москве. Это Марианна знала так же твердо, как и то, что нож нужно держать в правой руке, а вилку в левой. Они отсидятся на побережье, пока тут все успокоится. А потом вернутся в Москву. Или махнут в Монако. Это будет зависеть от того, насколько усердно этот экскаватор будет рыть землю. Или не экскаватор… Впрочем, не важно. Подробностям тут не место. Главная тема рисуется крупными мазками: она любима и у ее избранника скоро будет много денег.

Осталось расстаться с Адольфом. Этому Марианна посвятила весь день.

Утренняя попытка потерпела фиаско. Муж ушел в суд, не получив душевной травмы.

К его возращению Марианна подготовилась со всей тщательностью. Она стянула с антресолей красный чемодан, разместила его в центре комнаты поверх шкуры амурского тигра и набросала в него хаотичную горку шелкового белья. Получилось как-то слишком небрежно. Картинка не трогала. Тогда она раскрыла шкафы и разнесла их содержимое по всей комнате, изображая мучительный поиск того, что достойно путевки в новую жизнь. Кучка белья в чемодане увенчалась черным бюстгальтером. Это был символический штрих, вроде траурной повязки на ее прежней жизни.