Ничего, кроме личного

Она бросила мужа в пасть монстру под названием бизнес по-русски. По ее расчетам, Михаилу придется не сладко. Он будет лавировать между инфарктом и инсультом, спасая имущество от кредиторов, бандитов, чиновников, конкурентов, силовиков. Он узнает, что такое недружественный захват и навязанная социальная ответственность бизнеса, начнет вносить деньги в избирательный фонд правящей партии и отбиваться по нелепым искам в арбитраже. Его начнут кидать партнеры и портить кровь конкуренты. Небо покажется ему с овчинку. В итоге ему станет не до пассии, на нее не хватит душевных сил. Очень скоро у Михаила останется два желания – поесть в тишине и поспать в одиночестве. Этот финал любовной истории казался Ольге очевидным.

Правда, от мужа могут остаться рожки да ножки, но зато они безраздельно будут принадлежать жене. Перейдут в ее единоличное владение.

– Наверняка тебе придется какое-то время пожить там.

– Где там? – тупо переспросил муж.

– На берегу Черного моря. Собственность требует тактильного контакта, – с ноткой эротики сказала жена.

Михаил сидел в глубоком потрясении. Он не мог думать об эротике. Минуту назад он был уверен, что его выгоняют на улицу. Оказалось, что его переселяют в курортную зону для тактильного контакта с тучной собственностью. Голова предательски кружилась, в ушах шумело, и этот шум напоминал о морском прибое.

Ольга решила сослать неверного мужа в комфортабельную ссылку, чтобы он барахтался там, решая проблемы бизнеса, в полном одиночестве. В Москве он начнет канючить, просить ее помощи. А там все по-взрослому. Надо бы ему пару неприятностей организовать, подогнать рейдерский захват или устроить маски-шоу для полноты жизненных впечатлений. Но этим она потом займется. Пока главное – отправить в ссылку на перевоспитание. Сурово, но гуманно.

Правда, его тонкошеяя мадам может поехать следом, вообразив себя декабристкой. Но это вряд ли. Она, скорее всего, замужем. Одинокие женщины с такими шеями не выживают. Им самим приходится впрягаться в ярмо, отчего их шеи теряют прежние очертания.

Но даже если поедет… Ольга трезво оценивала жизнь. Одно дело украдкой встречаться с женатым мужчиной, другое дело жить с ним. Михаил не молод, он привык к определенному укладу.

Любовница похожа на десерт, который завершает обед. Завершает, но не заменяет его. По разумению Ольги, пассия в рационе Михаила выполняла роль изысканного десерта. Не женщина, а воздушное безе – сладкое, белоснежное, хрупкое. Подарок судьбы. Неудивительно, что у него слюнки текут. Но как только его заставят кушать это самое безе на завтрак, обед и ужин, тут-то все и закончится. В этом Ольга не сомневалась.

Да и пассия быстро разочаруется в избраннике. Он начнет рассказывать ей не о любви, а о налогах. За ужином будет костерить начальника транспортного цеха. От таких разговоров ее тоненькая шейка начнет покрываться красными пятнами раздражения. А раздраженные женщины теряют былое очарование.

Запустив в действие свой хитроумный план, Ольга, довольная собой, ушла спать. А Михаил остался сидеть, переваривая услышанное и изумленно примеривая на себя корону собственника. И чем больше он ее примерял, тем больше ему казалось, что она ему к лицу.

Вообще мужчинам идут короны. Но почему-то вокруг преобладают мужчины в лыжных шапочках.

Михаил решил согласиться на корону, которая сама упала ему на голову. «В конце концов, это же не шапка Мономаха», – логично решил он.

Пора было ложиться спать, чтобы набраться сил для новой жизни.

Пока Михаил чистил зубы, он размышлял о том, что делать с дамой сердца. Позвать или не позвать с собой? Любовь – это прекрасно. Но он считал себя благородным человеком, который не может плевать в руку, хлеб дающую. Жена давала ему не просто хлеб, а бутерброд с маслом и икрой. Обещала отписать собственность, дать порулить. Говоря возвышенно, она выдала ему кредит доверия. Не может же он ответить черной неблагодарностью?

Или может? Сколько он терпел, страдал, будучи в тени ее брата. Сколько плова приготовил в безрадостных думах о своей никчемности. Неужели он не имеет права на счастье?

Раньше так вопрос не стоял. У дамы сердца был муж, и он приносил деньги чемоданами. Она, святая душа, тактично помалкивала об этом, щадя самолюбие Михаила. Но он догадывался по массе красноречивых примет. В этой ситуации ему нечего было ей предложить. Разве что немного душевности в перерывах между физической близостью.

Теперь ему есть куда ее позвать. В даль светлую. Где волны, солнце и много денег. Ведь собственность приносит деньги, как курица яйца. Это было единственное, что Михаил знал о рыночной экономике. Но как же Ольга?

Ничего не решив, Михаил прополоскал рот. Потом придирчиво оглядел свою седину. Масштаб бедствия ничего не прояснил. Седины было слишком мало, чтобы считать жизнь законченной. Но слишком много, чтобы начинать все заново. Он совсем запутался и пошел спать.

Ольга уже уснула, раскинув свое рыхлое тело на половину широкой кровати. Толстая нога выбилась из-под одеяла и захватила его территорию. В памяти всплыло слово «ляжка».

Михаилу стало противно.