Ничего, кроме личного

И был только один человек, который читал эту надпись так же отчетливо, как будто она была написана на асфальте. Сутулый Никанор Иванович аккуратно шел по следу. Для этого требовалось терпение и чиновничья опытность. Обычный человек не способен, читая официальную бумагу, прорваться до ее смысла. Вроде бы все буквы русские, и слова все знакомые, а кому от этой бумаги станет хорошо или плохо, понять решительно невозможно. Никанор Иванович умел расшифровывать официальные бумаги, то есть видеть за буквами смысл. Оставалось только внимательно просеивать документы, откладывая в сторонку те, что в своей совокупности оборачивались в особые экономические возможности элеватора, принадлежащего господину Петухову.

Например, можно получить господдержку, но при соблюдении определенных условий. Все условия по отдельности разумны, но в своей совокупности их не удается удовлетворить практически никому. Разве что скромному элеватору на берегу Черного моря.

Или решают, где хранить государственные резервы зерна. Задача, понятное дело, стратегическая. Абы кому не доверишь. Потому жесткие требования к элеваторам. Такие жесткие, что практически никто им не соответствует. Разные гонцы бегут с предложениями и нервными подмигиваниями, намекая на «обоюдовыгодные отношения», но их встречает неподкупный Тихон Ерофеевич, о честности которого в министерских коридорах с некоторых пор стали ходить легенды. Он их совестит, и они пристыженно уходят, несолоно хлебавши. И только один гордый элеватор проходит через все бумажные испытания, не уронив достоинства. Ему достаются стратегические запасы Родины, за хранение которых расплачивается бюджет. Да, это опять элеватор Петухова. Не надо завидовать, надо учиться работать!

Никанор Иванович потирал руки после каждой победы Петухова и аккуратно подшивал в специальную папочку соответствующие документы. Их набралось уже довольно много, и везде фигурировал Тихон Ерофеевич: либо как член комиссии, если решение выносилось коллективно, либо бумага шла за его единоличной подписью.

Эту зеленую папку он хранил дома и показывал только Мусе.

– Видишь, Мусечка? Это архив. Тут и твой, и мой корм на старости лет.

Став с возрастом сентиментальным, Никанор Иванович повесил на кухне портрет Путина. Заваривая чай, он разговаривал с ним:

– Спасибо, Владимир Владимирович, от всей души спасибо! Мудро вы решили стариков на работе задержать. Если бы не вы, я бы уже год как на пенсию ушел. Сопли бы на кулак мотал. А так мы еще поборемся, да ведь? – И он фривольно подмигивал президенту, понимая, что тому тоже не хочется уходить на пенсию.

Никанор Иванович знал, что нужно подождать. Эта зеленая папочка поимеет вес только тогда, когда Тихон Ерофеевич прицелится стать собственником элеватора. В том, что рано или поздно Петухов отпишет ему элеватор, сомнений не было. И вот тогда, когда Тихон Ерофеевич расплывется счастливой улыбкой человека, поймавшего Бога за бороду, можно подойти к нему и тихо так, задушевно, почти интимно показать эту папочку.

Никанор Иванович перед сном представлял себе эту картину и оттого хорошо спал. Ему снились последующие события. Иногда, что Тихон униженно просит отдать ему папку, предлагает деньги, а он, старый Никанор, отдает ее журналистам. Иногда во сне побеждал здравый смысл, и Никанор Иванович брал деньги. Иногда он почему-то наставлял Тихона на путь истинный, цитировал Библию, которую никогда не читал. Словом, сны были переменчивые. Что точно он сделает с зеленой папкой, когда придет время, Никанор Иванович еще не знал. Главное, что неблагодарный Тихон, ничего не подозревая, все больше увязает в силках. Как же приятно осознавать, что возмездие неотвратимо!

Главное, не спугнуть его раньше времени. Потому что только передача элеватора в собственность придаст радению Тихона Ерофеевича однозначное толкование. Только тогда станет ясно, что чиновник ковал благополучие своего будущего актива. А пока – успехи Петухова выглядят как стечение обстоятельств. Ну, везет парню, и все тут. Что министерство ни решит, все ему на руку. Баловень судьбы, одним словом, а это к делу не пришьешь.

Так, по иронии судьбы Никанор Иванович ждал того же, что и Тихон Ерофеевич, – перехода заплывшего деньгами элеватора в руки его истинного хозяина. Один мечтал о дне, когда взойдет на пьедестал, а другому снилось, как он превратит этот пьедестал в эшафот.

Разрезанный элеватор

Если женщины расцветают от любви, то мужчины – исключительно от работы. Но не любой. Бывает работа, от которой кони дохнут. Мужчин она старит и озлобляет. Бывает работа интересная, но малооплачиваемая. Мужчины от нее впадают в вечную молодость, много говорят о смысле жизни, что начинает раздражать окружающих. По-настоящему благотворно на мужчин действует лишь та работа, за которую хорошо платят и результат которой можно предъявить потомкам.