Незнакомец с севера

Джерри начала с изложения последних событий на ранчо. Она писала, что управляющий удивится, когда приедет, потому что результаты последней ревизии банка были очень печальными. А теперь ее мать временно доверила управление делами ранчо человеку по имени Джим Конрад. Этот человек широко известен своим профессионализмом и опытностью.

« В общем, Джим Конрад вам тоже понравится. Мне он лично нравится, только я ему об этом ни за что не скажу. Он и так ведет себя словно премьер-министр».

В конца она приписала: «Искренне Ваша, Джеральдина Мередит, ранчо «Янду»,потом промокнула чернила промокашкой, сложила письмо и запечатала его в конверт, не перечитывая. Если начнет перечитывать, то наверняка придется писать заново… а на это у нее не хватит сил. Так или иначе, но, написав письмо, она воспряла духом — и на сердце сразу стало легче.

Джерри надписала конверт и внизу добавила большими печатными буквами: «ПРОСЬБА ДОСТАВИТЬ НЕМЕДЛЕННО».

Она положила письмо в мешок для отправки корреспонденции, где уже находилось несколько писем. Грузовик за почтой и припасами придет завтра, и скоро этот мешок с письмами будет уже на пути в Сидней.

Джерри вышла на улицу и закрыла за собой дверь кабинета. Уже начался закат, и усадьба снова ожила. Сквозь кусты в саду Джерри увидела розовое платье Лулу. Она с кем-то говорила.

Скоро из-за кустарников олеандра показалась и вторая фигура: Джерри вгляделась и поняла, что это Джим Конрад.

Что ж, сегодня у него тоже выходной. Почему бы ему не погулять в саду в обществе красивой дамы? Всякий имеет право на такие маленькие радости в свободное время.

Джерри пошла в дом, еще раз приняла душ и переоделась в платье. Она причесывала и причесывала щеткой свои волосы, пока они не начали блестеть. Потом надела пару нарядных белых туфелек, которые тетя Салли прислала ей из Сиднея. Тетя Салли написала ей в письме, что миссис Мередит быстро поправляется, и прислала посылку с новыми туфлями, шампунем и лосьоном для кожи.

«Дорогая моя девочка, — писала тетя. — Пора тебе перестать скакать по полям как ковбой…»

Джерри посмотрела на себя в зеркало. Господи, как она изменилась!

Выйдя на веранду, первым делом она натолкнулась на Саймона.

— Ты уехала купаться на речку, а мне ничего не сказала, — сразу набросился он на нее с упреками.

— Да, милый. Но понимаешь, так вышло, мы с Дэвидом… — Закончить ей не пришлось.

Джим с Лулу уже подходили к веранде по тропинке из сада. Джим внимательно посмотрел на Джерри, а Лулу даже чуть приподняла брови. Затем она рассмеялась. В смехе ее слышалась радость, словно перелив колокольчиков.

— Да, Саймон, — сказала Лулу, глядя при этом не на Саймона, а на Джерри, — Дэвид явно произвел переворот в нашей Джерри. Сначала они вместе убежали купаться на речку, а теперь вдруг такая перемена — Джерри в платье и хорошенькая, как картинка!

Она повернулась к Джиму Конраду, ожидая от него подтверждения. Но что думал Джим — не могла узнать даже Лулу, потому что он только выплюнул сигарету и, нагнув голову, потушил ее, ввинчивая каблуком в землю.

Джим как будто даже не заметил, как изменилась Джерри. А если и заметил, то дал понять, что для него это несущественно.

День отдыха, как всякий праздник, должен был закончиться каким-то особенным событием. Лулу, как и ее мать, разбиралась в приготовлении пищи, и хотя сама она стряпать не любила, но дала Дженни и Мэри подробные инструкции, как и что делать, чтобы те ничего не перепутали. Дэвид Ренделл, которому отвели небольшую комнатку за лавкой, где раньше складывали всякие продовольственные запасы, пришел на ужин в усадьбу, так же как и Джим Конрад.

На кухню был отослан лучший кусок говядины, и Мэри постаралась на славу. На сладкое подали домашнюю дыню, хорошо охлажденную, с мороженым, а для Саймона специально испекли бисквит с ежевикой.

Не только поместье ожило в последнее время, но и старая обеденная зала наполнилась людьми и оживленными голосами. Стулья из красного дерева и буфетные столики, привезенные еще из Англии первым поколением переселенцев рода Мередит, были отполированы до блеска, а стол покрыт старинной ирландской кружевной скатертью.

Джерри тоже чувствовала себя так, словно пробудилась от глубокого сна. Казалось, остались далеко позади дни, когда она вечером, усталая до изнеможения, не умывшись и не сняв пыльных ботинок, доставала из плиты свой холодный ужин.

Один Саймон не одобрял всей этой роскоши.

— Что за дела, — ворчал он. — От голоду можно помереть, пока дождешься следующего блюда.

Дженни принесла из кухни бисквит с ежевикой и поставила перед ним на стол.

— Джерри говорит, тебе это полезно. От него поправляются, — сказала она. — Так что давай жуй скорее.