Незнакомец

Она разделась, натянула ночную сорочку, забежала вниз в ванную, почистила зубы и причесала щеткой волосы. Из комнаты Ребекки не доносилось ни звука. Наверное, хозяйка дома уже давно спала.

"Во всяком случае, мне это было бы больше по душе, чем если б она лежала и раздумывала, что я слишком активно вмешиваюсь в ее жизнь", — подумала Инга.

Наверху, в своей комнате, она оставила открытым люк, ведущий на крышу, чтобы прохладный ночной воздух мог проникнуть внутрь. Одеяло Инга положила на одно из кресел и накрылась только тонкой простыней.

Несмотря на беспокойство, она заснула в считаные минуты.

Среда, 28 июля

1

Когда Инга проснулась, то в первое мгновение была уверена, что продремала лишь несколько минут. Разве она не только что вернулась из ванной? Но затем женщина включила свет и взглянула на часы. Было без четверти четыре утра.

Она не знала, что ее разбудило, но что бы это ни было, оно в одно мгновенье полностью вернуло ее в реальность. Это было необычно, потому что, как правило, ей требовалось довольно много времени, чтобы проснуться и осознать, кто она и где находится. Однако на этот раз Инга чувствовала себя абсолютно свежей.

При этом беспокойство, гнетущее ее с вечера, обострилось.

Она спустила ноги с кровати, подошла к открытому люку и высунулась наружу. Как это часто бывало в последние ночи здесь, на юге, у моря, ее поразило ясное и низкое звездное небо. Ветер немного усилился, и деревья шуршали еще громче.

"Это, наверное, и разбудило меня, — подумала женщина, — шум ветра в листве". Да, может быть, это и было причиной ее беспокойства. Этот постоянный ветер у моря. В своей мюнхенской городской квартире Инга с таким не сталкивалась.

Она отправилась обратно в постель, выключила свет и, откинувшись на подушки, закрыла глаза и попыталась снова заснуть. Но вскоре глаза ее снова открылись. Она слышала свое собственное сердцебиение, сильное и быстрое; спать в таком состоянии было невозможно. Инга была настолько бодрой, что о сне нечего было даже и думать.

Она вновь покинула постель, подумав, что ей, может быть, стоит выпить стакан воды. Или внизу, в гостиной, немного посмотреть телевизор. Возможно, это немного ее успокоит, хотя она и понятия не имела, с какой стати вообще была встревожена. Но в любом случае, Ребекка вряд ли возражала бы против этого.

Инга накинула халат, который одолжила ей хозяйка дома, и сунула ноги в пластиковые шлепанцы оранжевого цвета. Она купила их перед самой поездкой, потому что никогда не решилась бы войти босиком в общественный душ в кемпингах. Она вообще ненавидела кемпинги.

"Но я ведь всегда боялась, что Мариус вскипит, если я не буду восторгаться каким-либо его предложением".

Открыв дверь своей комнаты, женщина прислушалась, но не услышала ни малейшего шороха. А ведь могло быть так, что Ребекка сама бродила по дому от бессонницы, и это разбудило ее гостью… Но повсюду царила полная тишина, и нигде не было видно ни лучика света.

Инга тихо проскользнула вниз по своей лестнице, а затем спустилась еще ниже по ступенькам, ведущим на первый этаж дома. На кухне она взяла из шкафа стакан, налила в него воды из-под крана и выпила маленькими глотками. Она спрашивала себя, почему ее сердце не желало успокоиться, а потом некоторое время пыталась вспомнить, что ее бабушка, все время страдавшая бессонницей, рассказывала о всевозможных сортах чая, помогавших от этого недуга. Но ей ничего не приходило в голову: память была словно начисто выметена. Кроме того, у Ребекки наверняка не было в доме подходящего чая.

"Да у меня сейчас и не хватило бы спокойствия заваривать и пить успокоительный чай", — подумала Инга и тут же нервно засмеялась над этим парадоксом.

Она поставила стакан на место и прошла в гостиную, где включила стоявший в углу торшер, а затем — телевизор. Шло какое-то ток-шоу — вероятно, повтор дневной программы, в которой благообразная телеведущая, являвшаяся по совместительству психологом, должна была снова свести совершенно распавшиеся и рассорившиеся семейные пары. Парочка, с которой ведущая работала теперь, самым отвратительным образом обзывала друг друга, и Инга посчитала, что в их случае надежды на примирение было немного. Поскольку ее знания французского были посредственными, ей приходилось заметно напрягаться, чтобы вникнуть в ход развития ссоры, и вначале она подумала, что это как раз то, что нужно, чтобы утомиться и уснуть. Но через десять минут Инге стало ясно, что ее сосредоточенность была очень поверхностной. Сердце все равно бешено колотилось — быть более бодрой и напряженной она уже просто не могла.

"Это ненормально", — подумала женщина.