Неземля

ОВРАГ

Я детский сон найду среди иных времен —
я в старый сад войду, но расползется он.
Сквозь дыры в полотне полезут без стыда
взошедшие во сне полынь и лебеда.
Теперь там спит овраг к рассвету головой,
и дышит сорный злак, и жук ползет травой.
Он прозревает тьму, он излучает свет,
и кажется ему, что дома лучше нет.
Там в полости земной медведки и кроты,
туда полдневный зной слетает с высоты,
и всасываясь вниз, в воронку и во тьму,
встречает взгляды лиц, неведомых ему.
Прокладывает ход слепое существо,
и дергается свод над головой его,
по глине, по золе, по рыхлой темноте...
Ах, трещина в земле и дырка на холсте!
Лежи, овраг, лежи, не открывая глаз,
ты, поделивший жизнь до нас и после нас,
покуда так темно при звездах и луне,
не просыпаясь, но ворочаясь во сне.

БОТАНИЧЕНСКИЙ САД

Как знать, какие мы птицы, или что мы

повторяем ежеминутно вполголоса?

Руми, «Приближение к Богу» 

Китайский клен

Он полагает, что это — китайский клен,
но, вероятно, это — всего лишь сон,
то-то загустевшую пьют жару
алые кисти, трепещущие на ветру.
Он, наблюдая праздничный их наряд,
на облака переводит невольно взгляд
и замечает в ужасе и тоске,
что небеса кто-то правит на оселке.
Что за чудные птицы в листве поют,
что там такое пяденицы прядут?
То-то так нахваливают их голоса
веретено и прочие чудеса.
Он и не прочь бы испробовать, сколь крепка
нить, что придерживает невидимая рука,
если бы не стекала вниз со ствола
теплая и вяжущая смола.
Сон не кончается... в кроне горят огни.
Что его ждет-то, Господи, сохрани?

Птицы

Ветреницы и девственницы, пряхи,
пестрые вертопрахи и скоморохи,
кто там стоит в овраге по наши души,
ремезы и зимородки, кликуши?
Кто может знать о том, какие мы птицы —
пестрое племя, маленькие уродцы,
хлопотуньи, плакальщицы, черницы,
беженцы, иноверцы и инородцы.
Тысячи лет повторяем все ту же фразу,
изнемогая от холода и от зноя,
бросовый хлам, что природа сбывает разом,
вместе со всякой мелочью остальною.

Ограда

Погружаясь во тьму до ключиц
под рассеянным светом звезды,
насекомых и птиц
принимают земные сады.
Нам одним не дозволено впредь
растворяться в молчании пчел,
оттого нас не надо жалеть
и не надо просить ни о чем.
Ну и черт с ним — поставим дома
на пустырь под железной звездой,
чтоб дышала полнощная тьма
тамариском и резедой.
А потом, разобравши завал,
замуруем проломы в стене,
чтобы сад на той стороне
белым пламенем бушевал.

Лунник