Незаменимый вор

— Конрад Карлович Михельсон, — живо отрекомендовался приезжий. — Э-э… приват-доцент Петербургского Университета. Из немцев. Впрочем, давно. Предки мои жили в России еще при Петре Великом. Сам я, подобно отцу и деду моим, занимаюсь медициной.

— Лекарь! — всплеснула руками Аграфена Кондратьевна. — Да тебя, батюшка сам Бог послал! Здешние-то лекаря ни аза не смыслят, а меня по ночам так вот и разнимает всю!

— Сударыня, — поклонился с улыбкой Михельсон, — был бы счастлив оказаться вам полезным. Однако мои познания лежат в области не так телесного, как душевного здоровья человека. Именно для изучения душевных расстройств обитателей различных губерний я и предпринял это путешествие…

— А! Ну так ты, отец, правильно к нам заехал, — Аграфена Кондратьевна покосилась на сына. — Сумасбродов здесь хватает…

— Что вы! — смутился Конрад Карлович. — Я не затем вовсе! Просто путь мой лежит теперь в стороне от столбовых дорог, и необходимость добывать фураж лошадям и помещение себе… при том, что Петр Андреевич рекомендовал мне ваше замечательное семейство, как…

— Полно, брат, не надо слов! — Савелий Лукич положил гостю на тарелку еще кусок пресного пирога с ревнем. — Вы здесь полный хозяин — и всё. Вот поживите у нас другой-третий день, сами не захотите после уезжать. Что же до ученых ваших изысканий… — Куратов понизил голос. — Матушка права. Тут в округе попадаются такие типы — хоть сейчас в дом призрения! Если останетесь на неделю, непременно уедете отсюда готовым профессором! Пока же позвольте задать вам один вопрос…

— Почту за честь.

— Вы в карты играете?…

В тот же вечер в доме Куратовых составился вист. За карточным столом сидели: хозяин, его ученый гость, сосед Куратова помещик Григорий Александрович Турицын и местный урядник, который по случаю произведенного у Турицыных следствия был уже несколько пьян.

Дворовая девчонка так и не отыскалась. Савелий Лукич положительно был уверен, что ее украли разбойники и бунтовщики, засевшие шайкой в Легостаевском лесу. Он, подкрепив себя парой бутылок шипучего, уже предлагал проект реляции губернатору с требованием послать против бунтовщиков войска под водительством капитана-исправника.

Урядник не возражал. Он знал, что губернатор войска не даст и даже слушать про бунтовщиков не станет. На вверенной ему территории никакого бунта быть не может, хоть пропади тут в лесах вся помещичья дворня, и с помещиками вместе…

Григорий Александрович Турицын лишь горестно вздыхал, во всем обвиняя злую свою разорительницу-судьбу. Вот даже и в карты ему положительно не везло сегодня, меж тем как приезжий приват-доцент метал очень бойко, загребая с приятной улыбкой не первый уже банк. Такая удачливость, вероятно, вскоре начала бы удивлять и самого хозяина, когда бы небольшое происшествие не развлекло вдруг общего внимания. Именно, жена михельсоновского кучера, проходя мимо играющих с подносом в руках, нечаянно облила сюртук своего барина вином из недопитого стакана.

— Ну что же ты, Малаша! — с досадой сказал Конрад Карлович. — Глаз у тебя нету? Новехонький сюртук…

— Прощенья просим! — молодая женщина покраснела. — Позвольте, Конрад Карлович, я тотчас пятно застираю, и ничего не будет!

— Застираю! Изволь теперь прерывать игру посреди талии, да по твоей милости идти переодеваться!.. Простите, господа, — обратился он к сидевшим за столом, — через минуту я вернусь.

— Это чья же такая красавица? — спросил урядник, глядя вслед Малаше, удалявшейся за барином.

— Его, Михельсона, — сказал Куратов. — У него с собою чета людей для услуг. Они с ним ездят и даже по медицинской части помогают. Маланья — на манер милосердной сестры, а муж ее, кучер — видали молодца? — тот как бы санитар. Если вдруг попадется какой-нибудь буйный больной…

— М-м-да! — задумчиво протянул урядник. — Знатная баба!

Меж тем, в покоях, отведенных Конраду Карловичу, состоялся другой разговор, и начала его жена кучера, милосердная сестра Маланья.

— Ты что, сдурел?! — обратилась она к барину, едва закрыв за собою дверь. — ты что тут вытворяешь?!

— В чем дело, Оленька? — с невинным видом спросил тот. — Я не понимаю.

— Оставь свои шулерские замашки для портовых кабаков! Ты прибыл сюда искать ифритов, а не в карты играть! Хочешь, чтобы нас выгнали из дома за твои фокусы?

— Но я должен поближе познакомиться с местными обитателями.

— Не понимаю, Христо, зачем тебе нужны местные обитатели? Почему мы остановились именно в этом доме?

— Потому что ифрит где-то близко. Я это чую совсем также, как наш нюшок! Не зря он привел нас в эту местность…

— Но ты не дал ему привести нас прямо к ифриту.

— Дорогая моя! Здесь деревня! И здесь не принято среди бела дня лазить через заборы барских усадеб.

— Значит, мы дожидаемся только ночи?

— Если мы ночью полезем, так на нас собак спустят. Чтобы делать визиты, нужно быть представленным. Нужно вращаться в обществе, понятно?

— И потрошить карманы окрестных помещиков?

— Ну, сознаюсь, слегка увлекся. Больше не буду… Теперь о деле. Где граф?

— Пошел прогулять нюшка.