Незабываемая ночь

Нельзя допустить, чтобы кто-то видел Селесту, спящую в единственной постели, – слуге там не место. Шаги стихли, и он внес в комнату поднос с хлебом, холодным мясом и сыром. Еще там были фрукты, сочные томаты и спелый инжир.

Шейборн принялся за еду, размышляя, что впервые за долгое время он может побыть самим собой, а не героем или командиром, обязанным вдохновить людей, находить правильные решения, изыскивать способы выйти из смертельно опасных ситуаций.

Он мог сделать все, что пожелает, например, взять этот восхитительный инжир, сесть у окна и наблюдать за луной. В этой комнате ему ничто не грозит, майор Шейборн был в этом уверен.

Шейборн посмотрел на спящую Селесту, по-детски завернувшуюся в одеяло, словно в кокон. Синяки и царапины заживали и становились менее заметны. Взгляд скользнул по двум холмикам грудей, вырисовывающимся под тонким серым одеялом, но Саммер подавил всплеск желания, сегодня ей надо выспаться.

При виде патруля она впадала в панику. Интересно, в чем причина? Какую роль он сыграл в ее сложной и полной тайн жизни? Селеста сняла с руки повязку, и он видел след ножевого ранения. Это вызвало еще больше вопросов.

Она сказала, что была свидетелем убийства отца и это сделали не англичане. После ее сразу забрали французы? Она еще говорила, что в мире царит хаос, если ты оказался в том месте, где небо упало на землю, значит, так тому и быть. С ней это случалось? Небо упало на нее?

Когда-то он знал ее лучше, чем кто-либо, а вот сейчас нет.

Она стала женщиной опасной и еще более загадочной, чем была. И ей страшно. Она боится самой жизни, любви и всех эмоций и чувств, которые обычно испытывают люди.

Она сделала свое тело оружием. Каждую минуту, которую они провели в постели, она пыталась с помощью этого оружия узнать о нем что-то важное. И он рассказал ей то, о чем не знал никто, а потом лежал, опустошенный, и думал, что она в свою очередь ничего не рассказала ему о себе. По крайней мере, словами. Но Шейборн владел множеством способов узнать о человеке то, что нужно, и понимал, что Селеста на грани, между жизнью и смертью. Хотя сейчас она немного расслабилась. Он горько усмехнулся. Так бывает, когда после периода напряжения трудности отступают.

Шейборн понял, что у Селесты болит голова: она закрывала рукой глаза от света и растирала пальцами шею, чтобы размять мышцы. Даже сейчас, во сне, рука ее лежала на лбу, будто защищая. При этом она ничего ему не сказала и не пожаловалась.

Селеста проснулась на рассвете от пения птиц и поразилась, как долго спала. От вчерашней мигрени осталась тупая боль, но тошнота прошла. Саммер спал в кресле, накрывшись одним из серых одеял.

Стыд за то, что она заняла единственную кровать на всю ночь, заставил ее лежать неподвижно, чтобы не разбудить его. Она принялась разглядывать комнату. Небольшая, но чистая. Стены недавно покрашены, на дощатом полу остались пятнышки кремового цвета, видимо, рука мастера дрогнула.

– Я знаю, ты не спишь.

Селеста резко села и прислонилась спиной к изголовью.

– А ты спал, хоть немного? Это кресло не выглядит удобным.

– Солдат должен уметь высыпаться, где представится возможность, а это не худший вариант. Голова не болит?

Она удивилась, что он все же заметил, ведь она всячески старалась скрыть.

– Мне лучше, спасибо.

– Хорошо. Уезжаем, как только поешь.

Селеста сразу ощутила голод. Поднос стоял у самой кровати. Переставив его на колени, она впилась зубами в сочный инжир, а потом отломила кусок подсохшего хлеба, сыра и взяла помидор. После хорошего сна и возможности сытно поесть жизнь стала казаться не такой ужасной.

Шейборн с трудом поднялся и несколько секунд стоял не шевелясь. Селеста замерла.

– Как твоя рана?

– Все хорошо.

Ей так не казалось.

– У нас есть немного порошка Кэролайн, я сделаю тебе перевязку.

Саммер молчал, утверждая ее в мысли, что все не так благополучно, как он пытается представить. По спине пробежала дрожь.

– Если тебе станет хуже, это плохо кончится для нас обоих. – Она взяла сумку, положила на кровать и принялась изучать содержимое бумажных кульков. – Лекарство лучше нанести здесь, чем делать это в дороге.

Шейборн снял брюки и сел рядом. Ей показалось, что его нога опухла. Сняв повязку, она увидела страшную рану с неровными краями.

– Они принесли с едой соль?

– Она там. – Он указал на маленькую плошку, которую она не заметила. Хорошо, что у них есть вода. Быстро размешав щепотку в тарелке с водой, она принялась промывать рану. Саммер морщился, но терпел.

– С такой раной тебе нельзя ходить.

– Советуешь лежать и ждать, когда нас найдут и убьют?

– Случись это в другое время в другом месте, доктор велел бы неделю лежать в постели.

Она слышала нотки раздражения в его голосе, но понимала, что это связано не с ней лично, а с ситуацией в целом.

– Этот порошок хорошо помогает.

– Но я не лекарь, как мадам Дебюсси, могу ошибиться с выбором.

– Сыпь любой и заматывай скорее. Все лучше, чем ничего.