Незабываемая ночь

Селеста во все глаза смотрела на Саммерли.

– Псалом девяносто один, – произнес Шейборн. – Четыре наставления, чтобы усмирить страх, возникающий в сердце каждого солдата.

Его знания поражали. Как ему это удается? Откуда в голове строки, предназначенные тому, кто сражается с врагом? Он всегда говорил, что не верит в Бога и не принадлежит ни к одной религии. Даже она, добрая католичка, не помнит эти строки.

– Частью моей работы в Испании было убедить людей, что вскоре все изменится к лучшему. Первое в этом деле – избавить человека от страха, остальные наставления сами укладывались в его голову.

– Остальные?

– Верь, смело смотри вперед, иди с молитвой.

– И ты сам так поступал?

– Я не был усерден в молитве, возможно, поэтому меня в конце концов поймали. Впрочем, каждый волен сам решать, как вести себя в новых и сложных обстоятельствах.

– И ты решил драться?

Свет в его глазах потух, Селеста не сомневалась, на то была причина. Саммер вспомнил еще одну грустную историю из жизни? Она осторожно вытащила из кармана четки.

– Тогда возьми их. Они подходят к твоему наряду.

– Четки Августа?

– Да.

– Я обязательно верну их, когда отпадет необходимость в этом маскараде.

Повертев в руках, он убрал четки в карман просторного одеяния, вытащил из-под рубахи серебряный крест и устроил на груди.

– Если меня убьют, передай четки бабушке. Впрочем, она уж и так считает меня мертвой…

– Хочешь, чтобы она знала правду?

– Да, – с жаром ответила Селеста, сама поразившись тому, что ее связь с родом крепче, чем она полагала.

Саммер подошел к дивану, взял два лежащих на нем пледа и тоже убрал в сумку, добавив еще и моток веревки.

– Хотел бы взять больше, но монах должен идти по жизни налегке.

Селеста быстро закончила сборы, прихватив еще один нож, набор лезвий и молоток из мастерской отца. Август какое-то время увлекался работой с кожей, это помогало ему успокоиться, а дочь часто за ним наблюдала.

Подумав, она положила еще дырокол, который также мог стать оружием. Кроме того, он вписывался в ее легенду о мальчике, поступившем в ученики к кожевенных дел мастеру. Теперь оставалось полагаться только на удачу. Лишь бы она не добавила Саммеру проблем своим присутствием. Нити судьбы обладают невероятной способностью в определенных обстоятельствах связать человека или закрепить его в определенном месте на полотне жизни.

* * *

Они уехали чуть позже десяти часов утра. Дождь уже был не таким сильным, хотя ветер дул нещадно. Рынок на бульваре Клиши был заполнен людьми, торговцам сопутствовала удача. В отдалении, на площади Бланш, Селеста заметила нескольких солдат, подняла глаза и поняла, что Саммер смотрит в ту же сторону.

Главным и самым сложным сейчас было ничем себя не выдать. Если этот патруль разыскивает их, то любое резкое движение и лихорадочное стремление скрыться выдаст их с головой. От них только этого и ждут. Она не раз следовала этой тактике за прошедшие годы – стояла, наблюдала за толпой и рано или поздно улавливала, пусть мельчайшую, деталь, которая давала наводку.

Селеста уверенно шла рядом с Шейборном, не опуская голову и не пряча взгляд. Он шагал медленно, чтобы скрыть хромоту, завел с поравнявшимся с ним мужчиной оживленный разговор о погоде, цене на хлеб, спросил, куда они направляются, и в тот момент выглядел со стороны совершенно здоровым человеком. Теперь они не одни, у них появились помощники из толпы.

– Вы родом с юга, святой отец? – Селеста стояла довольно близко и слышала вопрос, который задал Саммеру собеседник.

– Именно так, сын мой. Узнал, что матушка моя захворала, и вот… – Он запнулся, в голосе его отчетливо слышалась печаль.

– Вы не откажетесь принять от меня хлеб и сыр? Мария! – Обернувшись, собеседник Саммера окликнул женщину, за которой бежали трое ребятишек. – Дай-ка святому отцу часть головки сыра.

Патрульные приближались к ним, они были справа всего в нескольких шагах, но Шейборн, даже не взглянув на них, протянул руки за подарком и закивал. Со стороны они производили впечатление семьи, приехавшей в город вместе, и, конечно, не привлекли внимание солдат. Саммер и Селеста вертели головой, интерес их был направлен на одиноких мужчин и женщин, бесцельно слоняющихся по рынку.

Вскоре Саммер и Селеста оказались на большом открытом пространстве площади Клиши, распрощались с щедрым семейством и направились к таверне, где было больше всего посетителей. Только они устроились за небольшим столиком у стены, к ним подошла разносчица с двумя кружками эля.

– Тот месье отправил вам это, спрашивает, может ли составить вам компанию?

– Почту за честь, – ответил Шейборн и, подняв кружку, приветствовал высокого мужчину в углу.

Тот спешно подошел к ним.

– Не лучший день для прогулок, святой отец. Вам нужна комната?

– Мы бы не отказались от еды, сын мой. – Шейборн достал тощий кошель и положил на стол рядом.

Мужчина оказался ловким, словно фокусник. Селеста не успела и глазом моргнуть, как он взял кошель и заменил другим, туго наполненным. Саммер открыл его с таким видом, будто не заметил подмены, и вытащил несколько монет.