New-Пигмалионъ

– Я все удивляюсь, Лёшка, – гмыкнул Дюрыгин, – кабинета у тебя практически нету, где же ты взятки от всех этих директоров и раскрутчиков берешь? От всех спонсоров этих Наташ Краснопуповых, Вов Дилановых и прочих полу-голых сисястых ансамблей за то, чтоб поставить их в жесткую ротацию?

– Я взяток не беру, это все знают, – серьезным тоном сказал Ксютов.

– Да я так, пошутил, это же общеизвестный факт, что ты взяток не берешь, – обнимая Ксютова за талию, примирительно сказал Дюрыгин, – надеюсь, ты и с меня взятки не попросишь, за мою протеже.

– За какую протеже? – оживился Ксютов, – у тебя появилась певичка? У нее есть хит?

– Нет, не певичка, у меня лучше есть, – заговорщицки улыбаясь, сказал Дюрыгин, – у меня отлётная диск-жокейша для тебя есть.

– Да? – удивился Ксютов, – откуда и зачем?

Они спустились на лифте на четвертый этаж и прошли в кафетерий.

– Ну, что у тебя за жокейка? – спросил Ксютов, когда они уселись за дальним столиком.

– Понимаешь, я ее готовлю себе на новое шоу, она очень способная, живая, непосредственная, оригинальная…

– Стоп, – прервал Дюрыгина Ксютов, – она на эфире когда-нибудь работала?

– Нет, но она очень артистичная и способная, все на лету схватывает.

– Но ты же знаешь, у нас на нашем радио жиск-жокей работает в одно лицо без звукорежиссера и сам за пультом микширует звук, а это значит, что ее, твою протеже надо пол-года готовить на эфирного звукорежиссера, учить ее пульту и микшированию, возиться с ней, а надо ли, только ради того, чтобы раскрутить ее к твоему шоу? – усомнился Ксютов.

– А ты ее поставь в пару с кем-нибудь, а хоть бы и с Сережей Мирским на утренний эфир, – придумал Дюрыгин, – Мирский будет звук микшировать, программу вести, а моя Агаша как гость на эфире… А?

– Ну-у-у-у, – стушевавшись, задумался Ксютов, – у Мирского ведь и своё самолюбие есть, он не захочет программу с кем-то делить.

– А Ирма Вальберс у него была на нескольких эфирах? – возразил Дюрыгин.

– Ну, сравнил жопу с пальцем! – воскликнул Ксютов, – Ирма сама по себе звезда, с ней и Мирскому не западло на эфире побыть, и неизвестно кто кого еще раскручивает в этой паре, а твоя эта, как её? Агаша? Кто ее знает? Она же не Ирма Вальберс! С ней Серёжа еще и не захочет эфиром делиться.

– А ты заставить не можешь, как программный директор?

– Могу, но пока не вижу резона зачем.

– А если денег дать? – улыбнулся Дюрыгин.

– Ты же знаешь, я не беру, все мои действия только на благо рейтинга станции.

– Знаю, поэтому и уважаю.

– Льстец, – укоризненно покачав головой, сказал Лёша Ксютов, – ладно, приводи свою протежейку, погляжу я на нее, да может и правда поставлю с Мирским.

– Правильное решение, – похвалил Дюрыгин.

– Ты не думай, что меня так легко уговорить, – назидательно заметил Ксютов, – я соглашаюсь чисто из прагматически корпоративных соображений.

– Типа, я тебе, а ты потом мне и наоборот?

– Правильно, – кивнул Ксютов, вытирая салфеткой рот, – я сейчас сделаю тебе, а ты потом сделаешь мне.

***

Агаша пришла на Радио Москва-Сити, как раз, когда была еженедельная сходка всех диск-жокеев.

Программный проводил разбор полетов.

– Ты Агаша? – спросил Ксютов, завидев стоящую в проеме дверей девушку и прервав на полу-слове свой спич.

– Да, – ответила Агаша с улыбкой, – мне можно?

– Проходи, присаживайся, – сказал Ксютов, – знакомьтесь, Агаша, будет с нами на эфире работать до сентября, а потом пойдет в новое телешоу к Дюрыгину на Эн-Ти-Ви-Ар.

Диск-жокеи заинтересованно поглядели на Агашу.

Она уселась в придвинутое Мирским кресло и все снова принялись глядеть на программного.

– Так, на чем, бишь я остановился? – задумался Ксютов, – да, насчет прошлого четверга. В прошлый четверг вырубился компьютер, и что? И сразу вылез весь ваш непрофессионализм…

Ксютов стоял, опершись руками на спинку стула, а все сидели за длинным столом и глядели на своего шефа. Глядели и слушали, а шеф давал им всем разнос.

– Стоило на день вырубиться программному компьютеру, как сразу повылезало, что никто не владеет, ни искусством микширования, ни искусством речи, ни чувством меры, ни элементарной внимательностью, которая вообще никому здесь из присутствующих, как мне кажется не присуща. Здесь вообще как мне кажется собрались какие-то апологеты невнимательности, анархисты, отрицающие всякий установленный в эфире регламент и порядок.

Ксютов нервно раскачивался и глядел поверх голов собравшихся.

– Лена, к тебе это относится в первую очередь, – сказал Ксютов, обращаясь к сидевшей по правую от него руку красивой блондинке лет двадцати семи, – ты была в эфире с двенадцати до шестнадцати, сразу после Мирского.

Девушка сидела поджав губки и потупив взгляд.

Агаша поняла, что эта Лена наверное очень набедокурила на своем эфире и ее сейчас будут за это ругать.

– Лена, – с укоризной говорил Ксютов, – тебе сколько раз объясняли, что заговаривать музыкальную композицию на голосе исполнителя категорически нельзя.