Невыносимый

Всю ее перепачкал. Фарфоровая кожа обагряется красными разводами, стоит коснуться. Как отражение всех ее надежд на лучшее во мне, которые я обязательно испорчу. Тонкая шея, скулы, платье, стоимостью с квартиру. Похрен. Кажется, не только мне. Ей тоже все равно. Не целую. Жадно выпиваю. Забираю ее воздух. Впиваюсь в пухлые губы до боли. Чтоб помнила, с кем имеет дело. Хотя это совсем не так срабатывает. Девчонка, наоборот, забывается. Настолько, что ловлю ртом ее тихий стон, прежде чем поднимаю и уношу из зала. Раз уж все равно помешала и придется на время отложить финал своей расправы.

На улице холодно. Тая снова дрожит. Усаживаю ее в машину, включаю обогрев. За руль сам сажусь, хоть и не моя машина. Эту обычно Семен водит. Свою я оставляю слишком далеко от выхода, и сейчас совсем не хочется возиться еще и с этим. Остальное остается тоже на охране. Им разжевывать не надо. И сами знают.

– Рассказывай. Все то, что ты сказала Василисе. По порядку. Подробно. С самого начала. Я хочу все знать. Даже самую незначительную мелочь, – озвучиваю, прежде чем тронуть машину с места.

Только что расслабленная, она снова тут же напрягается. На меня вовсе не смотрит больше. К окну отворачивается.

– Нечего рассказывать, – отвечает негромко мрачным голосом. – К тому же, ты там был, все своими глазами видел.

Последнее сказано с язвительными нотками. И мне приходится сцепить зубы крепче, чтоб не нагрубить в ответ.

– Я уже говорил тебе, я не помню ту ночь. Был слишком пьян, – сосредотачиваюсь не на том, как она со мной огрызается, а на дороге, тем более, что нога непроизвольно давит на педаль газа сильнее, и скорость повышается куда выше, нежели следует.

– Выглядел вполне себе трезвым, – повторно язвит Тая, обнимая руками плечи. – Да и это же твои друзья, тебе лучше известно, как они развлекаются с девушками. Вряд ли в моем случае было что-то новое.

На меня по-прежнему не смотрит, только пальцы сильнее впиваются в кожу, оставляя следы, выдавая ее эмоциональное состояние. А руль скрипит под моими ладонями ничуть не тише, чем заново стиснутые зубы.

– То есть рассказывать не будешь. Ладно.

Х*р с тобой. Сам все выясню. Тем более, что в чем-то все-таки права. Как эти козлы развлекаются, я знаю. Пусть они мне и не друзья. Друзей у меня, как известно, вообще нет. Лишь враги.

– Да что рассказывать? – срывается она вдруг на крик, разворачиваясь ко мне, пылая яростным взором своих блестящих от слез глаз, так похожих сейчас на драгоценные камни. – Что?! Как они схватили и утащили меня в ту комнату? Как забавлялись моим страхом и бессилием, пока я в безуспешной попытке снова и снова пыталась вырваться и убежать от них, а они довольно смеялись и повторяли «Кричи громче, сучка»? Как раздевали и трогали везде, а я ничего не могла с этим поделать? Это я должна рассказать? Это ты хочешь услышать? Это? Да пожалуйста! Слушай! Они перехватили меня в коридоре вип-комнат и насильно затащили в одну из них. Сперва стянули верх платья, чтобы избавиться от лифчика. Затем задрали подол. Я сопротивлялась, из-за чего трусы просто порвались по швам. И кстати, это больно, когда прямо на тебе рвут белье. Но им наоборот было весело. Они толкнули меня на диван. Муж Полонской схватил руки и завел мне их за голову, удерживая в таком положении, пока другой избавлял меня от остатков трусов, а третий участник оставлял на моей груди кучу своих слюней. А потом… – ненадолго замолкает, шумно вдыхая и выдыхая, вновь отворачиваясь к окну, и дальнейшее проговаривает уже нереально спокойным голосом. – Потом они достали эти свои причиндалы… – очередная пауза. – Тогда же в комнате появился ты и спас меня от них, – сокращает концовку. – Вот и вся история. Надеюсь, рассказ понравился.

П*здец, как понравился, не то слово. Я вообще в последнее время предпочитаю исключительно все то, что вдалбливается мне в мозг раскаленной арматурой. Наверное, именно поэтому поднимаю скоростной режим еще выше. Заставляю себя вновь концентрироваться на вождении. Автомобиль едет куда быстрее других машин, лавирует между ними, пересекает двойную сплошную, задерживается на встречке опасно долго. Нет, в самоубийцы записываться не собираюсь. Но остро необходимо зацепиться за что-то другое, заодно избавит от желания развернуться и вернуться к тому, от чего отвлекла меня Тая. Да и… что уж там, них*ра не срабатывает. Стремной красной лампочкой, подобно спятившей сигналке в моей голове, мелькают лишь вероятные картинки того, о чем она рассказала.

– Третий?

– Да. В тот вечер их было трое.

– Имя знаешь? Как выглядел, помнишь?

Оборачивается обратно ко мне и заметно хмурится.