Невыносимый

– Заметь, стать многодетной семьей – твоя идея, не моя, – ухмыляется, выдерживает новую паузу. – Но раз уж сказала, пусть так и будет, – соглашается, не менее бессовестно щипая за грудь, отчего по телу искры возбуждения разбегаются. – Смотри у меня, потом не отвертишься, – опять призадумывается. – Слушай, а имена ты по какому принципу выбирала? – протягивает все так же задумчиво.

– По принципу любви их отца к огнестрелам, – не скрываю. – Вообще, я это все придумала еще в первую беременность, – признаюсь уже куда серьезнее. – Когда подбирала имя Максу. Что-то вспомнилось вдруг. Не так уж и серьезно я наговорила это все. Просто захотелось тебя подразнить, – улыбаюсь ему, хотя уже без прежней легкости.

Тоже задумываюсь. О том, что не стоило начинать этот разговор. Ведь и не собиралась. Однако… Слишком расслабилась. Но когда он такой домашний, я зачастую забываю об ограничениях в общении с ним. Вот и результат.

– Подразнила? – отзывается Игнат. – Все, хватит? Или еще немножечко продолжишь? А может и не немножечко.

По непроницаемому лицу и нейтральному тону не понять, то ли снова злится, то ли его устроило мое объяснение, то ли просто издевается в ответ, то ли… что?

– Ну, может и не совсем дразнила, – выдаю свое очередное признание, пряча лицо на груди у мужчины, чтобы скрыть смятение. – Всегда мечтала о большой семье, – принимаюсь выводить пальцем невидимые узоры на его коже. – Сама-то я единственный ребенок у родителей, но всегда хотелось братика или сестренку, или обоих сразу.

Моя рука вновь перехвачена. Отведена в сторону. Отпущена. И лишь затем, чтобы мужчина мог обеими ладонями обхватить мое лицо, вынуждая опять смотреть на него.

– Продолжай.

Вот так просто. Не просьба. Констатация факта. А в синем взоре твердость и сталь. Которые очень хочется пробить, чтобы вновь увидеть бушующий за ними океанский шторм.

– Да нечего продолжать, – мямлю смущенно.

Хватит, наговорилась!

– А еще минуту назад так не казалось, – сталь в синем взоре сменяется привычной насмешкой. – И… – в очередной раз призадумывается, слегка склонив голову влево. – По принципу моей любви к огнестрелу. Серьезно? – смотрит на меня, с явными сомнениями в моей адекватности.

Уже во второй раз за наш нелепый разговор я ощущаю себя дурочкой. И вот чего мне не молчалось?

– Ладно, не совсем твоей, – ухожу от прямого ответа на этот раз. – Точнее, не только твоей. У меня в семье его как бы тоже уважают. Так что… выбор был очевиден.

Насмешка в его глазах гаснет.

– Ясно, – отзывается, слегка прищурившись. – Но если тебе вдруг снова захочется меня подразнить, – отнимает одну ладонь от моего лица, подбирает мою и опускает сперва под воду, а затем вынуждает обхватить свой стояк. – Можешь начать с этого. Все-таки тема детей начинается отсюда. Хотя, думаю, тебе в любом случае следует знать, – сдавливает мои пальцы вокруг себя сильнее, а его дыхание становится тяжелее. – Если мужчина стабильно кончает в тебя несколько раз в сутки, то он наверняка готов к тому, что будут последствия. Более того, сам их желает.

Вот теперь я снова улыбаюсь.

– Ты не поверишь, мужчина мой, но я это уже давно поняла, – ехидничаю, пройдясь ладонью по всей длине члена.

Он рвано выдыхает сквозь сжатые зубы от моих действий.

– Если поняла, зачем тогда дразнишься?

– Ну, мало ли, вдруг ошиблась, и ты просто такой безответственный сам по себе в этом вопросе? В наш первый раз ведь тоже не озаботился предохранением. Причем, с первой встречной.

Игнат так и не отпускает мою руку. Более того, усиливает хватку, не позволяя продолжать. Некоторое время снова молчит, разглядывая меня. Слишком часто в последнее время. Невольно посещает мысль залезть к нему в голову и вытащить уже все эти мысли, которые он гоняет внутри себя, не делясь ими со мной. Неспроста же взгляд у него снова колючий и стальной. Впрочем, последующие слова тоже особой теплотой не отличаются:

– Я был пьян. Слишком. И ты не первая встречная. По крайней мере, не та, кто на один раз, – подается вперед, почти задевая губами мои губы. – Достаточно лишь прикоснуться, чтобы понять, – так и замирает, опять пристально разглядывая. – К тому же, мы уже выяснили, что мать из тебя отменная, чего бы и еще разочек-другой не повторить? – добавляет уже нагло. – У меня и так крыша едет от тебя одной. Если вдруг еще одну или несколько матерей для своих будущих детей завести, то совсем умом тронусь.

Первая мысль: «А выглядел вполне себе трезвым», – ехидная.

Вторая: «Правда?», – полна смущенья.

А вот третью я озвучиваю вслух, настолько велико мое возмущение:

– Охренел?!

Крепче сжимаю его член, сдерживая желание вырвать его с корнем, чтоб наверняка в будущем без других «матерей» обошлось.

Зарабатываю ответный взгляд в стиле: «Ты только сейчас это поняла?». А еще ласковое поглаживание по щеке и все тот же пристальный, непонятный мне взгляд. Его губы касаются уголка моих губ, прокладывают дорожку из невесомых поцелуев вдоль скулы, к виску, прижимая меня к себе всем телом.