Невыносимый

– На самом деле просто побоялась, что ты отправишь меня на аборт, – признаюсь с тяжелым вздохом, залпом допивая свою порцию вина и отставляя бокал в сторону.

Видео заканчивается, и я включаю другое. На нем я с неприкрытым животиком лежу на кровати в окружении конспектов, жую огурец с медом и наблюдаю, как то тут то там появляется отпечаток детской ножки или ручки.

Умилительные кадры. Но черты лица наблюдающего за всем этим становятся жестче, рука под моей снова сжата в кулак.

– И правильно сделала.

Вздрагиваю. Все же одно дело предполагать, другое – знать. Но ладонь от его не убираю. Наоборот, сжимаю крепче. И не отвечаю ничего. Снова переключаю видео.

На этот раз я сижу на пуфике и под смех Марины Семеновны сетую на то, что стала совсем толстой и неуклюжей. Мой животик и правда уже довольно внушительных размеров. Мне трудно наклоняться, садиться и вставать. Что Игнат прекрасно наблюдает, пока я одеваюсь. Дальше сцена сменяется стенами знакомого кабинета УЗИ и картинкой монитора медицинского прибора.

– Здесь уже тридцать две недели беременности, – поясняю и, чуть подумав, все же устраиваюсь удобнее рядом с ним, кладя голову ему на плечо.

Он все еще напряжен. Но проходит секунда, другая, и Игнат обнимает в ответ, заставляя себя расслабиться.

Дальше мы оба просто молчим, наблюдая за сменой кадров на экране. Ровно до момента переключения на следующую запись с родами, о существовании которых я успеваю подзабыть за всем.

– Это я тебе не покажу! – поспешно выключаю текущее видео и выискиваю в списке другое.

Мужчина понимающе-снисходительно ухмыляется.

– Ты ведь понимаешь, что если я захочу посмотреть, все равно посмотрю? И без твоего участия.

Хотя больше не настаивает.

– Да нечего там смотреть, – бурчу, включая видео с сыном непосредственно после рождения, но без меня в кадре. – Вот, любуйся лучше Максом! До сих пор не представляю, как он во мне помещался, – намеренно перевожу тему.

– Ну, я же в тебе как-то помещаюсь, – не сдерживается от колкого замечания Игнат, тронув мои губы большим пальцем.

От такой пошлости и его действий я сперва отчаянно краснею, а после начинаю глупо хихикать. Недолго. В синих глазах отражается знакомая мне потребность, и становится резко не до смеха. Как и до всего остального. Вместе с первым прикосновением его губ к моим.

Окружающий мир привычно перестает существовать…

Глава 12

Тая

Это утро приносит с собой и радость и грусть. На календаре выходной, на часах девять утра, за окном светит яркое солнышко, а в постели я одна. Игнат не находится ни в ванной комнате, ни в детской у все еще спящего Макса, ни на первом этаже. Зато на кухне я встречаю кое-кого другого – высокую и строго одетую женщину лет шестидесяти. Темные волосы с проседью собраны в пучок, лицо на удивление без косметики. В момент моего появления она нарезает овощи, но как только замечает меня, тут же откладывает нож в сторону и вытирает руки о фартук, одаривая оценивающим взглядом карих глаз. И я отчего-то чувствую себя не в своей тарелке. Будто с мамой своего парня знакомлюсь. Но только они с Игнатом совсем не похожи, да и родители его умерли в автокатастрофе еще когда он был маленьким, насколько помню из его личного дела. Значит… домработница?

– Здравствуйте, – проявляю я все же вежливость. – А вы…

– Лидия Михайловна, – прекрасно понимает причину моей заминки женщина. – Я слежу за домом, – подтверждает мои выводы.

– Приятно познакомиться. А я Таисия, – представляюсь ответно.

Наверное, стоит тоже обозначить свой статус, но я и сама не уверена в том, какой он у меня. А любовницей представляться язык не поворачивается, хотя по факту так оно и есть. Вот и опускаю в разговоре эту часть. Да и женщине подобное явно не интересно. Или же Игнат просветил ее на наш с Максимом счет заранее.

– Завтракать будешь?

– Да, но я сама, не нужно тратить на меня время…

– Не говори глупостей! – строго отчитывает меня Лидия Михайловна. – Садись, – машет рукой в сторону обеденной зоны, – Я сейчас все подам.

– Хорошо, спасибо, – сдаюсь упрямству этой женщины.

Правда, выполнить ее веление не успеваю. За спиной слышится топот маленьких ножек, а после вокруг моих смыкаются две пухлые ручки.

– С добрым утром, – улыбается мне сын в любимом образе медвежонка.

Подхватываю его на руки и целую в щеку.

– С добрым, мой хороший. Выспался? – интересуюсь.

– Да. А где папа?

Хороший вопрос. На который и сама не знаю ответ. На помощь приходит все та же домработница.

– Игнату Алексеевичу пришлось отъехать по делам, но он обещал вернуться к ужину, – почти рапортует она.

– Слышал? – обращаюсь к сыну. – Папа занят, но вечером ты обязательно с ним пообщаешься. А пока… Ты умылся? – перевожу тему.

– Да. И кровать застелил.

– И даже переодеться не забыл, мой ты умница, – хвалю.

– Да, – кивает он гордо. – И я очень-очень голодный, – бьет себя по пузику. – Я за ночь совсем усох, вот смотри, – расстегивает пуговки на кигуруми и показывает мне втянутый внутрь животик.