Невыносимый

– Начнем с того, что твою дочь я тебе не отдам. Она теперь со мной будет. Рядом. Всегда. Как и сын, – обозначаю неспешно. – Но я хочу знать, кто же мне с этим подарочком подсобил. Ты?

Возможно, я ошибаюсь, но за последнее время почти стопроцентно уверился, что не девчонка подсунула мне анализ ДНК с визиткой организации, где работает. А если не она, то… кто?

– Я? – шалеет от такого моего заявления прокурор. – Что за бред ты несешь, Орлов? – пялится на меня, словно впервые видит.

Кажется, не врет…

Но иногда первое впечатление бывает обманчивым, поэтому:

– Я понятия не имел, что у меня есть сын. Все эти годы. Ровно до момента, пока мне не прислали тест на ДНК, с указанием места работы твоей дочери. И я спрошу еще раз, Олег Сергеевич. Ты это сделал? Потому что если не ты, и не Тая, тогда… – нарочно не договариваю, возвращая на свою физиономию мрачную ухмылку.

Прокурор тоже мрачнеет. Призадумывается. Молчит довольно долго, сверля меня суровым, сканирующим взглядом.

– Надо найти, кто, – делает верный вывод.

Не то чтоб я сразу верю в него и его честность, однако…

– Найди, – киваю. – Если не хочешь, чтобы я на тебя и дальше думал, – не скрываю очевидного.

– Даже так? – моментально бесится прокурор. – А ты не многовато ли просишь, Орлов?

– Я не прошу. И сам не маленький. Без тебя тоже прекрасно обойдусь. Но в твоих же интересах ускорить этот процесс.

– В моих интересах, чтоб ты держался как можно дальше от моей дочери и внука! – красные пятна на его лице расходятся лишь отчетливее. – И ты не думай, что я это просто так оставлю! Не отстанешь от моей дочери, я тебя упеку далеко и надолго, так и знай! – звучит фактически угрозой.

Но я не ведусь.

– Если б мог, давно бы сделал, – пожимаю плечами.

Похоже, все именно так и обстоит, ведь на искаженной яростью физиономии мелькает обреченность.

– Если не смог вчера, это не значит, что не смогу сделать это завтра. Не с твоим послужным списком, Орлов. Моя дочь не будет жить с тобой и терпеть все твои зверства! – выплевывает, как ядом швыряется, и разворачивается к своей машине.

Вот тут-то мы и приближаемся к основной теме того, из-за чего я здесь.

– Если думаешь, что теперь, когда твоя дочь рядом со мной, станет легче, и она тебе поможет, с тем, чтобы упечь меня далеко и надолго, то ты ошибаешься. Не станет.

Прокурор на ровном месте запинается.

А я охотливо продолжаю:

– Если вдруг запамятовал, то я тебе напомню: пятьдесят первая заповедь основного закона нашей Родины-Матушки. И ты ничего не сможешь сделать. Хоть землю жри. Хоть Богу молись. Хоть Черта призывай себе в помощь. Хоть сам закопайся. Меня закопать тебе не по силам.

– Что? – оборачивается медленно и неохотно Платонов, быстро сообразив, о чем я ему тут вещаю.

Так и быть, не томлю его дальнейшими разъяснениями.

– Говорю, я на ней женюсь. На твоей дочери.

То ли он резко глохнет на фоне столь громкой новости, то ли вдруг тупеет внезапно, потому что смотреть с непередаваемым шоком и неверием не перестает.

– Даже не думай, Орлов, – произносит тихо, но весомо.

– Я не думаю. Делаю. 8 марта. Дата назначена. Если есть желание, можешь взять свою жену и прийти. Уверен, Тая будет рада видеть вас, несмотря на то что папаша из тебя дерьмовый и никчемный, насколько я успел уяснить, – отзываюсь, со спокойствием выдерживая его очередной гневный взор.

Хруст его суставов, когда он разжимает и заново сжимает кулаки, я даже с разделяющего нас расстояния различаю.

– Да пошел ты, Орлов! – окончательно психует прокурор.

Дверца его тачки захлопывается не менее громогласно. Уезжает, только грязь из-под колес во все стороны летит.

Хотя в чем-то он прав.

Да. Пойду.

К своей новой семье…

Глава 11

Тая

– Ну, как вы с папой время провели? – спрашиваю у Максима, как только мы отходим от кабинета Игната, двигаясь в сторону лифтов.

– Хорошо, – кивает он, держась за мою руку и идя рядом со мной вприпрыжку. – Папа придумал подарок тебе на Восьмое марта.

А вот это… неожиданно.

– Папа? Мне? Подарок? – переспрашиваю неверяще. – И что придумал? – уточняю заинтересованно.

– А это секрет! – прикладывает он пальчик к губам. – Папа не сказал, – добавляет уже расстроенно. – Сказал, позже расскажет.

Улыбаюсь.

– Раз сказал, то обязательно расскажет, вот увидишь, – ободряюще сжимаю его ладошку чуть крепче.

– Но я тебе не скажу, что он придумал, – сообщает Максим тут же.

– Понятное дело, раз секрет, – соглашаюсь с ним.

К этому моменту мы как раз к лифту подходим, и я нажимаю кнопку вызова.

– А чем еще занимался? Папе не мешал? – продолжаю расспросы.

– Нет, я раскрашивал, пазлы собирал и лабиринты проходил.

В общем, всем тем, что я ему приготовила на сегодня.

– Много прошел? – спрашиваю о лабиринтах.

– Два. Они сложные, – признается уныло. – Но я смог, – дополняет гордо.

– Ты молодец, – хвалю его за старательность. – И знаешь что? – понижаю голос, склоняясь к нему. – Это нужно отметить мороженым, – нажимаю на кончик его носика.

Получаю в ответ радостный вскрик.