Невыносимый

– То есть… – замолкает, чтобы набрать побольше воздуха, после чего торжественно продолжает: – С днем защитника Отечества тебя, папа! Чтоб ты еще долго-долго нас с мамой защищал!

– Это не все, – явно сдерживая смех, с намеком для Макса произносит Тая.

– Ну да, – кивает тот и снова набирает в легкие побольше воздуха. – Этот праздник очень важный – двадцать третье февраля. Папа, смелый и отважный, поздравляю я тебя! Знаю, в трудную минуту будешь ты всегда со мной. Честный, добрый, справедливый, папочка, ты мой герой! – договаривает и смотрит на мать с ожиданием.

Девушка ему улыбается и кивает и только после этого сын расслабляется. Он. Не я. Ибо… странное ощущение. Пронизывает насквозь. Словно воздух в легких подменяют. Дышать… Нет, не сложно. Иначе. И сам не пойму, с чего бы это вдруг. Особенно, когда маленькие ручки знакомо смыкаются на моей шее, а щеки касается короткий чмок. Среагировать не успеваю. Макс тут же отстраняется.

– И мама тоже тебя сейчас обнимет и поцелует, – смотрит на ту, о ком говорит.

Вот тут мне становится вдвойне интересно.

– В самом деле? – делаю вид, словно не верю.

Смотрю исключительно на ребенка. Хотя и так прекрасно замечаю, как Тая краснеет и закусывает нижнюю губу, явно не рассчитывая на такую повинность со своей стороны. Впрочем теряется она ненадолго.

– Куда ж я денусь? – отставляет торт в сторону, после чего кладет ладонь мне на грудь и склоняется надо мной.

Нет, еще не целует. Только смотрит. Пристально. Оценивающе. В голубых глазах танцует озорство. Ее губы касаются уголка моих губ, чуть замирают, а затем девушка прокладывает цепочку из поцелуев к моему уху. Вместе с тем прохладная ладошка движется ниже к животу.

– С праздником тебя, папочка, – шепчет, еще на мгновение задерживается в таком положении, прижимаясь своей щекой к моей, и, наконец, отстраняется.

И да, блядь!

Куда теперь мне девать свой стояк?

Благо, одеяло по пояс закрывает.

– С-с… – сука. – Спасибо.

– Пожалуйста, – весело отзывается та.

– Миленькая пижамка, – отвешиваю встречным комплиментом, размышляя о том, как в скором времени, после того, как Макс отправится собираться к новому дню, избавлю ее от нее.

А потом поставлю на колени, если не на этой кровати, так в ванной…

Но сперва подарок в обертке!

Которую я довольно порывисто разворачиваю.

Внутри…

Самодельная открытка зеленого цвета с объемной аппликацией в виде большой красной звезды и праздничной надписью. Хрен его знает почему, но я буквально залипаю на ней, разглядывая результат кропотливого труда и местами криво склеенные полоски. Под открыткой – еще одна пижама. Тоже в виде медведя. Моего размера.

– Это для посвящения в вашу плюшевую семью? – не сдерживаюсь от комментария, вытаскивая вещицу.

– Ага, добро пожаловать, – ехидничает девушка, а вот ребенок радостно кивает.

– Медведи красивые, большие и очень сильные, – добавляет вслух. – Я когда вырасту, тоже буду таким же большим и сильным.

– Надеюсь, даже сильнее, – поддерживаю идею Макса и тут же переключаюсь к другой части своего утра: – Ты уже умылся перед завтраком? Тебе не только завтракать, но и одеваться, – оборачиваюсь к часам. – Нам через час выезжать.

– Папа, сегодня выходной, – отвечает мальчишка с оттенком укора. – Мне сегодня не в садик.

Хм…

Вроде бы все учел.

Но не государственный выходной.

– Офис работает, – говорю, как есть. – Весь.

– И ты едешь туда с нами, – вставляет Тая со вздохом. – Папу ты уже поздравил, так что можешь идти одеваться, – заканчивает на порядок строже. – А я пока уберу тут все, – смотрит на так и не тронутый закусочный торт.

– Им и позавтракаем. Чем не завтрак? – замечаю.

– Тогда оба собирайтесь, а я пока на стол накрою, – подхватывает мою идею девушка, поднимаясь с постели.

– Да, – не спорю с ней. – Только сперва обсудим один вопрос. Вернее, два, – уточняю честно.

Она напрягается, но согласно кивает.

– Беги, одевайся, – велит ребенку. – Я позже за тобой приду.

– Ладно, – загадочно улыбается тот и шустро сбегает от нас.

Его топот уносится в сторону второй спальни, а я позволяю себе, наконец, подняться на ноги, отбросив одеяло.

– Найди няню. На подобные случаи, как сегодня, – озвучиваю сходу то, что собирался сказать. – Мне не сложно. Но не думаю, что ребенку будет на пользу целый день впитывать то, что я хаваю с утра до вечера. Маленький еще. Рано.

В голубом взоре мелькает несогласие, но озвучивать она его не спешит. И хорошо. Потому что я не особо настроен на разговоры. То и демонстрирую, поравнявшись с ней вплотную. И если прежде девушка старательно смотрит куда угодно, но не на меня, то теперь невозможно не заметить мой упирающийся ей в живот член.

– Это ты виновата, – склоняюсь к ней ближе.

Обхватываю за затылок и слегка запрокидываю ее голову назад, вынуждая смотреть мне в глаза. Женское дыхание сбивается, а вместе с ее новым вдохом грудь плотнее прижимается к моей, и мой стояк становится лишь тверже. И еще больше, когда маленькие ручки с бесцветным маникюром ложатся мне на живот, а прохладные пальчики принимаются обводить мышцы пресса, спускаясь ниже.