Невыносимый опекун

Едва наши губы столкнулись, все связные мысли вышибло из головы.

Он не просто грубо целовал — наказывал. За все мои бесчисленные истерики, за пикировки и упреки, за давнюю детскую выходку, сломавшую ему жизнь.

Не сопротивляясь, я приоткрыла рот, позволяя напористому языку проникнуть глубже, скользнуть по моему, раздразнивая. И отвечала яростно, чуть ли не кусаясь. До дрожи. До звездочек перед глазами. До онемения в пальцах, которыми я скрутила ворот его пиджака.

Иначе быть не могло — мы оба слишком долго сдерживали эмоции, распирающие изнутри, как магма кратер, поэтому и рвануло как чертов Везувий.

В голове шумело, контуры стен расплывались — я выпала из реальности, но эта странная дезориентация не смущала меня. Остались только рефлексы и бессвязные мысли, подхлестывающие одержимость.

Возьми меня. Прямо здесь. Пожалуйста!

Мы целовались как сумасшедшие, а потом Блейк неожиданно отпрянул и резко развернул меня к себе спиной. Охнув, я уперлась в спинку дивана, чтобы не упасть. Второй лихорадочный рывок задрал мою юбку. Под нажимом тяжелой руки я послушно прогнулась в пояснице и расставила ноги.

Я чувствовала его возбуждение — напрягшийся член упирался мне в бедро. И терлась об него, бесстыже прижимаясь и выпрашивая.

— Не ерзай, — Блейк звонко шлепнул меня по ягодице.

Взглянув назад через плечо, я увидела в его руке презерватив и самонадеянно хмыкнула. Вряд ли Бриони выдает их в комплекте с пиджаком. А значит, кое-кто все же готовился к такому исходу.

Пока Блейк приспускал брюки, я расстегнула блузку, оголяя грудь, и провела пальцами по соскам. Они тут же отозвались на ласку, но горячая ладонь перехватила мое запястье.

— Не вздумай начинать без меня.

Свободной рукой Блейк стянул с меня трусы, уже успевшие увлажниться.

— Какая же ты мокрая, кукла.

Я утекала от одного лишь шепота.

Придержав за талию, Блейк толкнулся в меня с глухим рычанием. Застонав от жаркого проникновения, я подалась назад, нетерпеливо принимая его член. Глубоко, до упора, до томительно-тянущего чувства в мышцах.

Как же я этого ждала! И ни в одной мечте не представляла наш первый раз так ярко.

Шумно выдохнув, Блейк вонзился снова, резче и жестче. Пальцы на контрасте — мягко, почти нежно — пощипывали соски, отчего они мгновенно сжались до крошечных горошин.

Я выгнулась сильнее, увеличивая угол, и с новым выпадом не сдержала всхлип.

— Блейк…

Он ускорил темп, двигаясь все неистовее. Его руки переместились на мои бедра и стиснули так, что наверняка останутся синяки. Но мне было плевать. Плевать. Я готова была вынести любую боль, лишь бы Блейк не останавливался.

Низ живота изнывал от нарастающего напряжения. Не в силах терпеть, я скользнула к нему ладонью.

— Не смей себя трогать, — наклонившись, Блейк зубами прихватил кожу за ухом.

— Почему? — заскулила я.

— Кончишь, когда я разрешу, — так и не коснувшись клитора, Блейк продолжал всаживаться упругими яростными толчками.

От необходимости получить желанную разрядку меня трясло.

— Разреши, — взмолилась я, запрокидывая голову назад.

Двигаясь в едином ритме с ним, я задыхалась от каждого выпада.

— Не заслужила.

Мое жалобное «пожалуйста» осталось без ответа. Я повторяла его имя, выстанывая так, словно от этого зависела моя жизнь. Когда его пальцы раздвинули влажные складки, я почти кричала.

— Еще! — я отчаянно терлась о дразнящую руку.

А Блейк не переставал меня истязать, то ослабляя, то усиливая нажим.

Пульсация между ног нарастала, сердце яростно билось о ребра, тело кидало из жара в холод. Я превратилась в оголенный нерв, малейшее прикосновение к которому вызывало дрожь.

— Я больше не могу…

Сжав клитор, Блейк заставил меня взвыть. Сотрясаясь в конвульсиях, я выгнулась дугой — волна обжигающего озноба накрыла от макушки до кончиков пальцев на ногах.

— Блейк! — оглушенная собственным криком, я обессиленно завалилась вперед, но крепкие руки не дали мне повиснуть на спинке дивана.

Предпоследний рваный толчок выбил из груди остатки кислорода. Прижав к себе, Блейк еще раз подался вперед, вонзаясь в меня до предела. И, дернувшись, тоже кончил.

Зажмурившись от накатившей истомы, я чувствовала, что парю в воздухе, невесомая как перышко. А когда полет прекратился — я пришла в себя на широкой груди Блейка. Он полулежал на диване и с ленцой поглаживал мою спину.

Сбившееся дыхание медленно выравнивалось, и вместе с ним возвращалась реальность. Только теперь она не была пугающей.

Устроив подбородок на плече Блейка, я не могла перестать улыбаться. Пальцы сами погрузились в его густые волосы на висках, взъерошивая укладку — хотелось нарушить привычную идеальность.

Неидеальный Блейк Мортон. Мой.

Он ответно убрал с моего лба распушившуюся прядь и задержал ладонь на щеке. Повернувшись к ней, я поцеловала подушечку большого пальца.

— Почему ты сразу не рассказал?

— А ты бы поверила?

Я вздохнула — Блейк был прав. Я бы решила, что он издевается, и устроила истерику в прессе, спровоцировав тем самым, очередной скандал, который не пошел бы на пользу фирме.

— Все еще злишься? — я провела ногтем по мерно вздымающейся груди.