Невыдуманные рассказы

Комендантом на верхних этажах была Мира. Девушка молодая, двадцати пяти лет, энергичная, плотная и сильная телом, с деловой хваткой. Она явно знала, что ей делать с подвластными ей квадратными метрами. Я был в курсе её дел, поскольку короткое время состоял с ней более чем в дружеских отношениях. Кроме временных платных жильцов, был у неё ещё небольшой, но прибыльный бизнес. Время от времени она с кем-то созванивалась. Потом появлялась одна или две девицы, которым она давала ключи от комнат. Девицы уходили. Затем появлялся один или двое мужчин, которые, любезно и тихо поговорив с Мирой и передав ей из рук в руки некие бумажки, в которых угадывались денежные знаки, уходили в указанном ею направлении.

Мне она ничего не объясняла, но тут и так всё было понятно. Девушки получали свою долю. Все были довольны. Всё проходило тихо и без скандалов. Эта подпольная деятельность давала возможность Мире бывать в ресторанах, хорошо одеваться и питаться.

Моей задачей было художественно оформить фойе и комнаты отдыха на этажах. Фойе было для меня самым «лакомым куском», так как в нём по бокам от входа располагались две стены по пятнадцать квадратных метров каждая, которые я сразу облюбовал и решил расписать. Идея была проста: на левой стене я задумал написать современное инженерное строительство, а на правой – древнее. Начал с «нового», о чём впоследствии пожалел, но об этом ниже. Сделал эскиз в цвете и, недолго думая, приступил к росписи.

Там у меня были нарисованы: новая техника, современная архитектура и местами будущая, вертолёт, который переносил трубу, сварщик что-то лудил в левом нижнем углу, один рабочий «майнал» бетонное перекрытие, другой – управлял с помощью дисплея каким-то сложным агрегатом. Рядом с ними стояла, магически поблёскивая гранями, ещё не появившаяся на отечественных дорогах «восьмёрка».

Закончил в две недели. Приехало начальство из управления. Посмотрели. Все остались довольны. Пётр Петрович тоже был рад, что не промахнулся со мной и угодил руководству. Я мысленно торжествовал и реально праздновал победу. Можно было немного расслабиться и отдохнуть.

В Москве поздняя осень. Можно побродить по бульварам. Нырнуть в тёплую прозрачную глубину арбатских переулков. Выбраться в лавру к Сергию, в Коломенское, в Звенигород. Не спеша пройтись по Донскому монастырю, где лист клёна, жёлт и с одного боку подрумянен ночным морозцем, едва держится на чёрных влажных ветвях. Увидеть, как он вдруг оторвётся и, медленно кружась, ляжет поверх своих уже упавших собратьев. Как янтарный свет, сквозь светлую и красную охру листвы, золотисто и весело заиграет на фоне лазури московских небес. Побродить среди могил. Тихо послушать, как городской гул долетает сюда, приглушённый и почти не слышный. Шорох опавшей листвы под ногами. Редкие посетители. Некрополь. Древние памятники, надгробия, ангелы, кресты. Грустно и в то же время хорошо! Музей древнерусской архитектуры. Фотографии и чертежи разрушенных в тридцатые годы кремлёвских монастырей, московских соборов и храмов, макет снесённой Сухаревой башни. Донской монастырь – «кладбище русской архитектуры»: так мы с другом в шутку назвали его, глядя на свезённые сюда мраморные горельефы, снятые с фасада взорванного храма Христа Спасителя, и по оставшимся фотографиям примерно прикидывая величину храма – выходило нечто гигантское.

Всё это хорошо, но надо было делать вторую стену!

Тут-то и начались неприятности. Самое скверное, что у Петра Петровича проснулась тяга к прекрасному, которую я имел неосторожность разбудить. Он вдруг спросил, что я собираюсь изобразить на второй стене. Я обрисовал в общих чертах – эскиза у меня ещё не было – и он выразил желание, чтобы я, когда эскиз будет готов, перед тем, как начинать роспись, – показал ему его. Поначалу это меня не слишком обеспокоило, и я приступил ко второму эскизу.

Откровенно говоря, мои потаённые надежды как раз были связаны со второй стеной. Вся композиция и цвет строились зеркально относительно первой стены, только сцена как бы переносилась в средневековую Москву. Главное, хотелось показать неповторимую красоту древней московской архитектуры. Там шла та же стройка, только рабочие были в одежде того времени и трудились вручную, используя древние строительные механизмы. И что ещё важнее, можно было обоснованно использовать элементы иконописи. Так я всё и сделал на эскизе.

С лёгким сердцем поехал в контору к Петру Петровичу – показывать.