Невозвратимое

Книжник внимательно посмотрел на кошку. Извлекать из времени живые объекты он еще не пробовал и решил, что для этих целей она вполне сгодится. Ему было интересно поиграть со временем, и он тщательно просматривал каждый слой. Перед его глазами возник бесконечный туннель из фрагментов, где кошка выходила из дома, прогуливалась по двору и бежала на ласковое «кис-кис-кис». К рукам, протягивающим ей вкусное лакомство. Поймав нужный момент, Книжник вытянул руку и перехватил тонкое черное тельце, когда кошка уже готовилась вцепиться зубами в колбасу. Не обращая внимания на ошеломленные лица подростков, втянул ее в свое время. Повиснув в его руке, кошка зашипела и попыталась вывернуться, но Книжник крепко стиснул ее пальцами. Он просматривал временны́е слои, пытаясь отследить, какие изменения произошли во времени. Через секунду с пустыря исчез кошачий труп и перестало вонять. Книжник вновь просмотрел слои, выбрал отрезок времени и забросил кошку во двор рядом с подъездом, где она жила. Кошка, шипя и прижимая уши, запрыгнула в открытую форточку в окне первого этажа и скрылась из виду.

Но Книжник вновь вытащил ее из времени. На этот раз сразу, как она появилась во дворе. За пару часов до встречи с подростками. Подождал, пока волна изменений сотрет его предыдущий эксперимент, и забросил кошку обратно на пустырь. Когда мальчишки расправились с кошкой, Книжник вернулся в настоящее. Кошачий труп лежал на своем месте, распространяя отвратительный смрадный дух. Книжник представил, как живописно смотрелись бы рядом с кошачьим телом трупы подростков, и хищно улыбнулся. Он чувствовал, как все в нем отзывается на желание буквально размазать их по асфальту. Он сознавал, что властен творить все, что ему захочется, воплотить самые зверские и жестокие фантазии, и еле сдерживался, чтобы не приступить к их исполнению прямо сейчас. И также понимал, что, начав, уже не сможет остановиться.

Книжник ушел с пустыря и немного побродил по городу, перемещаясь во временны́х слоях только по безлюдным улицам. Кое-что он, правда, себе все-таки позволил, и это значительно улучшило его настроение. Потом он переместился в комнату Уварова. Это место вполне устраивало его в качестве вре́менного убежища. И он решил, что останется там, пока не присмотрит вариант получше.

Он лег на пол и закрыл глаза, но услышал, как этажом ниже с кем-то разговаривает Вяземский. Прислушавшись, по смыслу понял, что профессор общается с Бельским. Это развеселило Книжника, и он переместился вниз. Прямо за спину Вяземскому. Несколько минут слушал их беседу, затем подвинулся так, чтобы профессор его заметил. Увидев его, Вяземский побелел, что-то тихо проговорил в трубку и отключился. Несколько секунд постоял, глядя перед собой, и повернулся к Книжнику.

– К-книжник, – пролепетал он, – как давно вы з-здесь стоите?

– Только подошел, – Книжник ответил издевательски дружелюбно.

– З-зачем вы здесь? Что вам угодно?

– Ничего из того, что вы можете предложить, Вяземский, мне не угодно, – Книжник посмотрел профессору прямо в глаза. Тот отвел взгляд и почти прошептал:

– В таком случае я пойду?

– Идите.

Профессор понуро вышел из кабинета, и вскоре Книжник услышал, как хлопнула входная дверь Центра. Вяземский сбежал от него в город. Он боялся того, что Книжник может сделать с ним, но не понимал главного. Книжник с алчной улыбкой провожал его взглядом. Не рассказывать же этому трусливому болвану, что он уже убивал его сегодня. Дважды.

Глава 17

3 февраля 2016 года

Лион. Штаб-квартира Интерпола. 14:00

Бельский пил. Неразбавленный односолодовый виски «Гленфарклас» – самое крепкое, что смог найти в баре конференц-зала. Забрав бутылку в свой кабинет, генерал расположился за столом и, не смакуя, глотал темно-каштановый обжигающий напиток. Горло полыхало огнем, но это ощущение лишь дополняло чувство сжигающей его изнутри ненависти. После разговора с Вяземским генерал не находил себе места. Он перезванивал профессору двенадцать раз, прежде чем Вяземский ответил и Бельский убедился, что Книжник снова оставил его в живых. Это и волновало генерала. Конечно, он радовался за друга, но куда больше его обеспокоило нетипичное поведение врага. Книжник не играл в игры со своими жертвами, не откладывал расправу над ними на будущее. Он всегда действовал сразу. Почему же сейчас он ведет себя по-другому? А способности, о которых говорил Вяземский, – перемещение во времени, изменение облика? Это нервировало и пугало Бельского. Он ненавидел Книжника за свой страх, за то, что боится представить, что тот будет делать с этими способностями. Генерал достаточно насмотрелся на изуродованные трупы и понимал, что нужно остановить Книжника. Любой ценой. Даже отдав взамен свою жизнь. И жизнь Вяземского.