Невеста по ошибке

— Вставай, пьяница, — продолжал зудеть смутно знакомый голос. — Ехать тебе пора. А ты тут разлеглась.

Ира замычала.

Под нос сразу сунули граненый стакан, такой типичный, из которого пили многие поколения землян. В стакане плескалась ярко-оранжевая жидкость.

— Пей давай. Пьяница.

И совсем она не пьяница. Нечего ее постоянно этим попрекать.

Напиток оказался прохладным и кисловатым. Он практически сразу убрал все последствия, и Ира наконец-то вспомнила голос.

— Гришка?

— А кто ж еще, — фыркнуло пространство.

Действительно.

А еще Ира вспомнила, какой сегодня день. И что будет завтра.

— Да не трусь ты. Не съедят тебя там, — проворчал домовой.

— Они — нет. А вот драконы…

При мысли о крылатых ящерах у Иры снова затряслись поджилки.

— И что, что драконы?

— Они существуют, — буркнула Ира.

Гришка расхохотался.

— А че б им не существовать. Еще и летают. И тебя, трусиху, обучат. Да не белей ты так. Чуть что, скажи, что не их подданная, и все.

— В смысле? — насторожилась Ира. — Каким боком тут подданство?

— Таким. Ты за кого замуж вышла? За тайгера. Значит, теперь принадлежишь империи. А драконы пусть дальше себе летают.

— А это сработает? — в душе вспыхнул пока еще маленький огонек надежды.

— Так они сами тот закон приняли, — фыркнул Гришка. — В книгах если что поройся, не в наших, в их. Там все написано.

Вот так вот, да? А что, может и сработать.

Ира почувствовала, как с души спадает камень страха и сомнений. Она принадлежит империи тайгеров, значит. Почитает она те книги. Держитесь, драконы.

Глава 17

Столичный дом встретил Генриха с супругой суматохой. На следующий день после бала во дворце императора здесь тоже должны были начаться торжества. А потому слуги заканчивали последние приготовления и готовились принять многочисленных высокопоставленных гостей.

— Дорого-богато, — пробормотала жена, оглядываясь.

— Что? — не понял Генрих.

— Вычурно тут слишком, роскошь сразу в глаза бросается, — пояснила жена.

— Тут всегда так, — они поднимались по натертой до блеска мраморной лестнице, держась за перила. — Дом в столице, рядом с императорским дворцом. Нужно соответствовать.

— Угу. Держать марку. Комнаты наши так же помпезно будут обставлены?

— Комната. Одна господская комната.

Жена крякнула. От этого неуместного в данном шикарном месте звука Генриха передернуло. Вот что значит отсутствие надлежащего воспитания. Ведет себя, как девка из села!

— То есть уединиться не получится… М-да… Когда, говоришь, этот бал? Завтра?

— Для уединения есть кабинет, — просветил супругу с трудом сдерживавший раздражение Генрих.

— У тебя. А у меня?

— А ты — женщина, — этот вопрос они уже обсуждали, и не раз. Генрих отказывался понимать, зачем женщине требовалось постоянное уединение. Чем она может быть занята? — Тебе и не положено…

— В лягушку превращу, — любезно сообщила жена, и Генрих чуть не споткнулся на последней ступени лестницы. Такой ответ точно не был им предусмотрен. — Будешь в пруду доказывать свою маскулинность.

Опять иномирное слово. Генрих понял суть лишь примерно.

— Ведьма, — проворчал он, чтобы не устраивать скандал на виду у слуг.

— И скоро начну этим гордиться, — фыркнула жена. — Нашлись тут, сексисты. Женщине отдохнуть от них негде.

Между тем они зашли в предназначенную для молодых супругов спальню.

— Кровать, ковер, шторы, стол, кресла, — перечислила жена, оглядываясь.

— Обычная обстановка, — проворчал Генрих.

— Угу. Только размерами комната больше моей квартирки. Как вы тут, в пространствах этих, не теряетесь?

— Так мы и не крестьяне, чтобы жить в лачугах, — вернул шпильку Генрих.

— О да. Вы — не крестьяне. Вы — нахлебники. Революции на вас нет.

— Вот повелителю драконов и сообщишь свои чрезвычайно ценные мысли на этот счет, — язвительно отрезал Генрих, доведенный до белого каления неуместным поведением супруги.

— Сообщу, — пожала плечами жена. — Ты во мне сомневаешься?

Нет, Генрих не сомневался. Такая и Зирту в лицо все выскажет.

* * *

Невозможность уединиться Иру задела. На Земле, за те годы, что прошли со смерти родителей, она привыкла к личному пространству. В этом мире во дворце мужа ей тоже выделили личную спальню. Теперь же получалось, что жить приходилось в одной комнате с драгоценным супругом. И ни покоя, ни тишины. У него, как оказалось, для уединения существовал кабинет. Ей такой роскоши не полагалось.

«Сутки», — напомнила сама себе Ира. Ей необходимо было продержаться всего лишь сутки. Уже завтра, на зимнем балу, станет ясно, кто она такая, каков ее статус. И, исходя из этих знаний, она собиралась диктовать мужу условия дальнейшей совместной жизни.

А пока… Пока пусть покомандует немного. Недолго ему осталось.

Ира еще раз огляделась: широкая кровать под балдахином, стоявшая посередине комнаты, сразу намекала на численность проживавших здесь людей. На такой громадине один-единственный человек легко затерялся бы.

Журнальный столик посередине комнаты, подчеркивал, что принимать пищу можно, и не выходя из спальни.

Кресел, как и ожидалось, было только два — гостей здесь точно не ждали.