Невеста герцога Ада

– Ох, как все неожиданно, – простонал старший Дюбуа. – Месье Гальян был такой хорошей партией. А этот Делорне. Я даже не спросил, чем он занимается. Мари. Мари!

Служанка влетела в кабинет и замерла на пороге. Подслушивала?

– Да, месье?

– Где Камилла? Позови её к нам. И Андрэ тоже. У нас семейный совет.

Этого еще не хватало! Камилла была в курсе, кого я называла вымышленным именем, и обязана была закатить истерику. О, я не ошиблась. Спустя несколько минут, когда они с Андрэ пришли и выслушали новость, тетушка побагровела. Красиво так. В тон платью.

– Исключено! – взвизгнула ведьма. – Месье Делорне – отвратительный человек! Не знаю, как Изабэль могла пригласить его в наш дом. Он даже не нашего круга. Бедняк, без гроша за душой. Пришлый. А вдруг он преступник? Филипп, ты должен запретить Селесте с ним видеться. И выгнать наглеца из дома!

Блин, а какая была хорошая идея. Конечно, демон бы немедленно распустил руки, раз уж жених, но его хотя бы договор сдерживал. Не позволял меня обижать. Интересно, а боль во время потери девственности за причиненный вред считалась?

– Не такой уж наглец, – совсем удрученно пробормотал Филипп. – Но ты права, Камилла, узнать его следует лучше. Селеста, я надеюсь, между вами ничего не было? Ты ведь не опозорила семью связью до брака?

Тетушку тоже интересовал ответ. Она вперилась в меня прожигающим взглядом и нервно стучала носком туфли по полу. Андрэ зевал, расточая вонь перегара. Не проспался еще после вчерашнего. Рожа опухла. Что ж его Мари рассолом не отпоила? Или антипохмельного нектара в Брамене не водилось? Как они жили-то без рассола?

– Нет, месье Делорне – порядочный человек и лишнего себе не позволил.

Я снова соврала, поцеловаться дважды мы успели, но это не считалось. Во-первых, насильно, а во-вторых, любви, влечения и даже симпатии там близко не было. Без них поцелуй – не поцелуй.

– Хорошо, – вздохнул Филипп, – значит, отвергнуть его ухаживания и сохранить честь ты можешь. Я подумаю насчет Жана Аллара. Ты свободна пока.

Камилла и Андрэ не шелохнулись, семейный совет продолжался. Меня тупо выставили за дверь.

– Хорошо, отец, – церемонно кивнула я и вышла из кабинета.

На душе осталось гадкое послевкусие. Сейчас Камилла там наговорит гадостей про меня и фальшивого Делорне. Слухи сочинит, что обжимались по углам. Настоящую историю в карете вспомнит, если кучер язык распустил. Короче, засада. Нужно предупредить герцога, а то он ни сном, ни духом про мои брачные планы. Заодно о Камилле расскажу. Он ищет убийцу Изабэль? Пусть к её младшей сестре приглядится. Намутила Камилла что-то с защитными куполами, а в итоге Изабэль и Селесту убили.

Я дошла до гостиной и плюхнулась на стул. Прилично мне самой идти в спальню к герцогу или попросить Мари его позвать?

– Селеста, – окликнул Андрэ. – Подойди.

Принесли черти старшего брата. Стоял, подпирая плечом стену, и ждал. На ногах еле держался. Сам до меня точно не дойдет, рухнет по дороге. Я обозвала его сквозь зубы алкашом и пошла узнать, чего хочет.

– Камилла орет так, что голова болит, – пожаловался Андрэ. Я слышала шум. Слов не разобрать, но гул, как от потревоженного улья с тысячей злых ос, стоял на весь дом. – Отец сказал, ты вообще замуж не хочешь, это правда?

Андрэ щурил сонные глаза, пытаясь удержать взгляд на моем лице. Разило от него хуже, чем от дешевой пивнухи в подворотне. А еще сын часовщика. Нормальное вино вроде пил, не сивуху какую-нибудь.

– Правда, – вздернула я подбородок. – В саркофаге семейного склепа я видела замужество. Не хочу всю жизнь терпеть рядом такого, как ты!

Брат оскалился и гыгыкнул.

– А зря. Многого себя лишаешь.

– Тоже мне ловелас браменский, – громко фыркнула я в ответ. – У тебя все? Или еще вопросы есть?

– Есть, – зевнул Андрэ и потянул меня за рукав. – Мне плевать на Гальяна и Делорне. Выбирай хоть до конца жизни, коли охота. По мне так бабе вообще нельзя волю давать. Перед кем сказали, перед тем и должна ноги раздвигать. Но раз у вас принято по-другому, то дело предложить могу.

Братец дернул за платье, и я впечаталась ему в грудь. Не задохнуться бы от перегара, а то уже тошнит.

– Быстрее говори, – проворчала я. – И тише. Кругом уши.

– Не боись, я прошепчу. Друг у меня есть. Его семь лет неволят жениться, он сопротивляется. Всех баб пересмотрел, ни одна не нравится. Ему вообще бабы не нравятся. Догадываешься, почему?

Батюшки-матушки и все родственники. Неужели эти личности оттенка небесной лазури и здесь есть? В средневековье? Серьезно? Хотя в древнем Риме их было через край. Почему бы в Брамене не завестись? Эх, куда смотрит инквизиция? Ведьмам под юбку?

– Мерзость, – призналась я. – Как ты с ним общаешься? Или ты тоже женщинами брезгуешь?

– Ну, да, – хохотнул Андрэ, – спроси у Мари, как брезгую. – Не угадала. Студент он. Философ. Помешался на духовной пище и отвергает все телесное. А девицы только пока невинны скромны. Потом распробуют, за уши не оттащишь. Жена замучает: «Давай, давай». А он за книгами любит сидеть.