Невеста герцога Ада

– Я знаю, что именно так в ловушки демонов и попадаются, мессир, – прошипел колдун, но руку в ответ протянул. – Когда тебя торопят, подгоняют и грозят провалом. Ты подписываешь все, лишь бы получить желаемое. А потом выясняется, сколько важных мелочей ты не заметил. Сделки – ваша страсть и главный источник существования. Я дурак, что соглашаюсь, но не могу иначе.

Еще бы. Выбора у колдуна все равно не было. Данталион подавил злорадную усмешку и сразу же за ней вздох облегчения. Колдун чувствовать ароматы эмоций не умел, а выражением лица герцог управлял прекрасно.

– Будет немного больно, – издевательски предупредил он и достал из голенища сапога украденный на кухне нож.

Не хотелось тратить силу Ада на маленькую царапину. Жизель взвизгнула, когда лезвие прошлось по коже господина До. Черные змеи татуировок зашипели и расползлись в стороны, волоча не до конца перерезанные части хвостов. Кровь Темных была такой же красной, как у людей. Разве что чуть холоднее и ярче. Магия наполняла каждую каплю. Синие светлячки взлетали от пореза на запястье и кружили вокруг головы демона. Он раздраженно отмахнулся от них, а губы колдуна тронула усмешка:

– И сколько кисетов табака вы уже выкурили, мессир?

– Не много. Не испытываю удовольствия, гоняя дым по легким. Я, герцог Данталион, клянусь разорвать договор с Селестой Дюбуа…

Кровь смешивалась и вспыхивала белыми искрами, подтверждая силу клятвы. Вслед за демоном свою часть произнес господин До. Закончив, он натянул рукав рубашки на свежий порез и обернулся к Жизель:

– Ги, я поручаю тебе убить Белинду Лакруа. В бутылке еще остался крысиный яд. Где стоит, помнишь?

– Конечно, господин! – радостно встрепенулась Жизель и начала кланяться на каждое слово. – Все будет исполнено, господин. Не извольте сомневаться.

– Бегом! – рявкнул колдун, и служанка, подобрав юбки, полезла на козлы повозки.

В тот же момент Данталион почувствовал запах серы с выжженных равнин Ада. Тонкий привкус на кончике языка, который тут же пропал, а Браменский собор задрожал, как колокол от тяжелых ударов молотка.

Бом!

Земля ушла из-под ног, небо раскололось надвое.

Бом!

Каменная крошка посыпалась дождем по стенам.

Бом!

Глупая девчонка зачерпнула силы Ада прямо у алтаря Темной магии.

– Дура, – едва слышно прошептал Данталион, глядя, как кривится в гримасе злости колдун.

Упорхнула птичка прямо из рук и застряла в силках Инквизиции. Не успели.

Глава 31. Подвал

Все девочки мечтают попасть в сказку. Стать принцессой с томным взглядом, сидеть в башне и ждать, когда принц убьет дракона. Или родиться Золушкой, встретить Фею-крестную, надеть хрустальные туфельки и поехать на бал за своим счастьем. Я читала в детстве Отфрида Прослера и хотела стать маленькой ведьмой. Чтобы дружить с вороном, колдовать и наперекор другим ведьмам делать добрые дела. Сказки остались в детстве. Реальный статус ведьмы в застенках Инквизиции означал холодный камень, затхлый воздух подвала и кучу совершенно омерзительной живности, порывающейся укусить меня в темноте. Я билась в истерике, пытаясь стряхнуть с себя тараканов, раздавить юрких многоножек и отпугнуть настырных крыс. Они лихо забирались на ноги и щекотали усами связанные за спиной руки.

Инквизиторы так боялись исчадие Ада в теле ведьмы, что даже в камере не оставили мне свободы. Я буквально сидела в погребе. Только пустом, грязном и никому не нужном. Ни банок с вареньем, ни хлама, который жалко выбросить. Ничего. Закрытая дверь, узкая решетка над ней, фонарь где-то в коридоре под потолком и подушка из сена, обтянутая мешковиной. Спать я на ней не собиралась. Подозревала, что тараканы на меня из-под нее и лезли.

– Эй, – крикнула я уже изрядно охрипшим голосом, – дайте воды! Я есть хочу! Эй, кто-нибудь!

Плевать, что откажут и грубо пошлют матом. Пусть придет хоть кто-нибудь, я скоро с ума сойду. Сколько дней прошло? Камиллу уже казнили? А меня скоро приговорят.

Умирать не хотелось. Страшно было закрыть глаза и исчезнуть навсегда. Больше не будет Изабэль, желающей выдернуть мою душу из могилы. Теперь я умру окончательно. Меня не станет. Жила, радовалась, смеялась, чувствовала, дышала – и все. Пустота. Страшно.

Но еще хуже – понимать, что меня сожгут заживо. Говорят, боль такая, что лучше умереть десять раз любым другим способом. Хотя утонуть тоже плохо. Вода попадет в легкие, и будешь корчиться, пока не задохнешься. Не зря самоубийцы режут вены. Слабеешь от потери крови и просто засыпаешь. Может, мне тоже? Найду какой-нибудь острый заусенец на решетке и пропорю запястье. Кузнец явно работал небрежно. Для преступников никто стараться не будет. Решетка вкривь и вкось.

Я попыталась встать и тут же упала на задницу. Цепь звякнула. Меня приковали к стене, до решетки не добраться. А больше ничего острого в камере не было. Сила Ада не поможет. Заряд принуждения не причинял телу физического вреда. А задохнуться, задержав дыхание, я не смогу. Что же делать, мамочки! Я не хочу гореть на костре!

– Ау! – завыла я и заплакала. – Кто-нибудь! Отпустите меня! Пожалуйста.