Неукротимый граф

– Почему? – снова спросила она. – Почему вы хотите со мной потанцевать?

«Потому что я не могу не думать о тебе. Потому что стараюсь напиться, чтобы забыть тебя, хотя во всем королевстве не найдется такого количества бренди», – мысленно ответил Оуэн. Тихо вздохнув, он сказал:

– Потому что я хочу с вами поговорить.

– Оуэн, ты пил? – Кэсси с беспокойством взглянула на брата.

Не сводя взгляда с Алекс, он ответил:

– Да. Слишком много.

Беркли сделал шаг вперед.

– В таком случае я вынужден попросить вас удалиться.

Повернувшись к виконту, Оуэн проворчал:

– У вас-то я позабыл спросить, что мне делать, сукин вы…

– Подождите! – вновь перебила Алекс. – Скажите, милорд, почему вы хотите со мной поговорить?

«Потому что ты единственная, кто меня понимает. Потому что я скучаю по тебе, когда тебя нет рядом», – сказал себе Оуэн. Откашлявшись, он ответил:

– Мне нужно кое-что вам сообщить.

Вообще-то Оуэн не знал, что именно сообщит Александре. Но если ему удастся остаться с ней наедине, если удастся увести ее от Кэсси с ее подругами и от Беркли, черт бы его побрал, то он, Оуэн, непременно скажет… что-нибудь. Проклятье! Он настоящий осел! Пьяный осел! Возможно, следовало сказать ей именно это.

– Вчера вечером вам нечего было мне сказать, – продолжала Алекс. – Что-то изменилось?

– Оуэн, если у тебя есть, что сказать Александре… Думаю, тебе лучше сделать это здесь, – заявила Кэсси, явно беспокоившаяся за свою подопечную.

Сделав шаг в сторону Алекс, Оуэн пробормотал:

– Потанцуйте со мной… или прогуляйтесь в саду. Хотя бы выслушайте меня.

– Оуэн, я… – Кэсси вопросительно взглянула на девушку.

Но Алекс вдруг выступила вперед и проговорила:

– Хорошо, я пройдусь с вами. – Она направилась к высоким стеклянным дверям, ведущим на террасу, затем, на мгновение остановившись и обернувшись к друзьям, сказала: – Если я не вернусь через десять минут, выходите меня искать.

– Непременно, – произнес Беркли, с неприязнью поглядывая на Оуэна.

Двери закрылись за спиной Алекс, и она, миновав террасу, спустилась по каменным ступеням и вышла в сад. И ей не было никакого дела до того, что многие из гостей Хаверфордов видели, как она покинула зал вместе с самым отъявленным лондонским повесой.

Александра ужасно злилась на Оуэна из-за того, что он ворвался в бальный зал, устроил сцену и вел себя как самовлюбленный осел. Но на себя она злилась еще сильнее. Злилась на собственное любопытство, а также на свою неспособность отказать Оуэну. Ох, какое бы удовлетворение она испытала, если бы сделала это. Однако вспомнив, как она почти всю прошлую ночь проплакала в подушку, думая о том, как Оуэн проводил время с миссис Клэр, Алекс так и не нашла в себе силы, чтобы отказать Оуэну – ведь ей ужасно хотелось узнать, что он теперь собирался сказать…

Сделав три шага по усыпанной гравием дорожке, Александра развернулась так резко, что ее юбки с шорохом взлетели вверх, а густой локон, который Ханна оставила свисавшим из прически, упал ей на декольте.

А Оуэн шел следом за ней – такой красивый… и раздосадованный. Снова вспомнив, как плакала ночью, Алекс скрестила руки на груди и гневно посмотрела на Оуэна.

– Ну?.. – Она принялась топать ногой по гравию.

– Прогуляйся со мной, – произнес он, подходя ближе.

Оуэн предложил девушке руку, и та, принимая ее, тихонько вздохнула, стараясь не думать о вдове Клэр и о том, что произошло вчера вечером. Оуэн же свернул на самую уединенную из садовых дорожек, освещенную лишь несколькими свечами. Шагая с ним рядом, Алекс тихо напомнила:

– Не забывай, что Беркли придет за мной через десять минут.

– Как я могу об этом забыть? – Оуэн натянуто улыбнулся.

– Так что же ты хотел мне сказать?

Оуэн резко остановился и повернулся к девушке.

– Я хотел начать с того… Хотел извиниться за вчерашнее.

– Твои вчерашние дела совершенно меня не касаются, – ответила Александра и отвернулась.

– Не было у меня никаких вчерашних дел, – заявил Оуэн. – Я оставил миссис Клэр дома. Одну.

Алекс поджала губы.

– Считаешь, мне это интересно?

Оуэн отошел на несколько шагов, и ладонь Алекс соскользнула с его руки. Оуэн же дошел до ограды, потом обернулся и проговорил:

– Черт возьми, Алекс, я не знаю, чего ты от меня хочешь. Но мне ясно одно: я не могу не думать о тебе.

– Нет, Оуэн, это я не знаю, чего ты хочешь от меня. Я всегда так хорошо думала о тебе. Но не в последнее время.

Оуэн подошел поближе и заглянул Александре в глаза.

– Всегда хорошо обо мне думала? Что ты хочешь этим сказать?

– Ты даже не помнишь, верно? – По щекам Алекс заструились слезы.

Оуэн достал из кармана сюртука носовой платок и протянул его девушке.

– Что именно я должен помнить? – тихо спросил он.

– Ту ночь… Бал в загородном доме моего отца три года назад. Ты вышел в сад. Двое юнцов насмехались над Уиллом, мальчишкой-конюхом. Томас тоже там был, – всхлипывая, пояснила Алекс.

Оуэн ненадолго задумался. Затем провел ладонью по волосам и пробормотал:

– Три года назад?.. В загородном доме твоего отца?.. Проклятье! Алекс, я с трудом помню, что делал неделю назад, не говоря уж о таком большом сроке, как три года.