Нетвой

– «Олечка, ты зря так со мной поступаешь, – читает она дрожащим голосом и кривится, – мои предложения отклонять нельзя, и все, кто это делает, встречаются с большими проблемами, и я совсем скоро тебе их устрою. Жди сову с письмецом, доброй ночи…»

Да сука. Ну вот было же так хорошо, ну какого хрена…

Оля смотрит на меня с ужасом, и я обнимаю ее, успокаивая. Еще одна проблема на ее хрупкие плечи. И кто-то реально считает эту мразь настоящим мужиком?..

Глава 33 Оля

С того сообщения прошло два дня, никаких намеков на «сову с письмецом», как выразился Ярослав, за это время не было, и я немного выдохнула, решив, что бывший хотел банально меня запугать.

Мы с Матвеем топаем в спорткомплекс, погода хорошая, малыш попросил прогуляться, и я с удовольствием разделяю с ним эту прогулку с мороженым и болтовней.

Матвей заметно расслабился и со мной, и с Антоном. Видимо, понял, что маму никто не забирает и что к нему самому относятся очень хорошо. Мне до Антона попадались не самые лучшие мужчины… А может, сама таких выбирала. Антона ведь тоже отталкивала сначала, дура такая, а в итоге вот как хорошо с ним все складывается. Бывший, который был после Ярослава, и… эм… и до Ярослава тоже… В общем, оказался таким же козлом! Строил из себя идеального мужчину, а потом заявил мне, что ему комфортнее, когда Матвей остается у моей мамы. «Может, он поживет у нее?» – предложил, а я выгнала его сразу же, еще и пощечину дала. И, казалось бы, тридцать лет мужчине! А толку?

Антону двадцать два, он носится с Матвеем так, как не носился родной отец никогда. Вот вчера, допустим, он приехал в спорткомплекс утром только ради того, чтобы покататься с ним, как тот и хотел. Савельев, кстати, был не против. Матвей же был просто счастлив. Мы с котенком заходим и видим Савельева с Антоном, они о чем-то разговаривают, и мы нагло подходим ближе, подслушивая.

– И в общем, я тренирую теперь вообще всех, кроме нашей команды, мне не хватает второго тренера. Колос не хочет, а из команды я, как ему, только тебе доверяю. С верхушкой переговорил, остается только твое согласие получить, и добро пожаловать в тренерский штат, Антон Юрьевич, – говорит Савельев с улыбкой, быстро на нас зыркая, но не сдавая. Даже Матвей стоит тихонько, прислушиваясь к разговору. – Ну что?

– Да согласен я, конечно, – отвечает Ковалев, и я чуть не пищу от счастья и гордости. – Кроха тут работает, чаще видеться будем, да и Матвей в команде, мне нет смысла отказываться. Спасибо за доверие, дружище. – Они жмут руки, обнимаются, и Артем выдает:

– Тогда поздравляю. Как раз подарок тебе на день рождения. Хотел вчера предложить, но подумал, что сегодня приятнее будет.

– Чего? – вскрикиваю, не могу молчать больше. Антон с улыбкой поворачивается и смотрит на нас.

– А я все думаю, когда ж вы скажете, что тут стоите. Делаю вид, что не вижу вас.

– У тебя день рождения? Ковалев, серьезно?! Ты предупредить не мог? – Я психую. Нет, ну кто так поступает?! Ну правда, кто?! Он не мог сказать, что сегодня праздник? Я бы приготовила подарок, торт испекла бы, в конце концов, я бы… да хоть что-то!

– С днем лождения! – находится быстрее меня Матвей, запрыгивая на руки к Антону, и у меня от этой картины все внутри сжимается. Какие они красивые… Как сильно я обоих… – А будет плаздничный толт? – спрашивает сын, тягая Антона за уши.

– Конечно, – кивает Антон и смотрит на меня, продолжая: – Мои родители нас сегодня ждут в гости, как раз чтобы поесть торт. Поедем? – спрашивает он, а я в ужасе глаза округляю. Матвей, конечно, обещает, что мы приедем, ради торта-то хоть на край света. А я боюсь! Позавчера Антон познакомился с моей матерью, и знакомство это было далеко не самым приятным, а сегодня он хочет, чтобы я познакомилась с его родителями? О боги. Это кошмар какой-то.

Стою, вся охваченная ужасом, пока Антон опускает Матвея на пол и говорит, чтобы бежал в раздевалку, потому что лед свободен на целый час, так как фигуристы, занимающие это время, уехали на соревнования и они могут покататься только вдвоем. Матвей убегает, дико довольный, – кстати, на новые коньки, что подарил Антон, он чуть ли не молится, – а Ковалев берет меня за руку и как куклу тащит в мой кабинет, подальше от любопытных глаз.

– И что за вселенский ужас на лице, Оль? – спрашивает, когда оказываемся за закрытой дверью.

– Я… ты… родители, серьезно? – не могу связать и двух слов, настолько я в панике.

– Да, Оль. Я, ты, Матвей, мои родители, – он открыто надо мной посмеивается, засранец, пока я тут по кусочкам себя собрать пытаюсь. – Не волнуйся, Оль, они давно знают и о тебе, и о Матвее, и уже вас любят и ждут. И нет, моя мама не будет называть тебя старой каргой, которая его маленького сыночка приворожила. Моя мама младше отца на девятнадцать лет, и поверь, и ему, и ей плевать на все разницы в возрасте. Веришь?

Киваю. Верю, конечно, но страшно же! Как он так спокойно ехал к моей маме? Отсыпьте храбрости немножко, мне очень надо, пожалуйста…