Нет у любви бесследно сгинуть права...

Пришел тот горестный день, как нам надобно ехать; людей нам дали для услуг 10 человек, а женщин на каждую персону по человеку, всех пять человек. Я хотела свою девку взять с собою, однако золовки мои отговорили; для себя включили в то число свою; а мне дали девку, которая была помощницей у прачек, ничего сделать не умела, как только платье мыть; принуждена я им в том была согласиться. Девка моя плачет, не хочет от меня отстать; я уже ее просила, чтоб она мне больше не скучала; пускай так будет, как судьба определила. И так я хорошо собралась; ниже рабы своей не имела, денег ни полушки; сколько имела при себе оная моя воспитательница денег, мне отдала; сумма не очень велика была, шестьдесят Рублев; с тем я и поехала. Я уже не помню, пешком ли мы шли до судна, или ехали; недалеко река была от дому нашего; пришло мне тут расставаться с своими, потому что дозволено было им нас проводить. Вошла я в свой кают; увидела, как он прибран; сколько можно было, помогала моему бедному состоянию; пришло мне вдруг ее благодарить за ее ко мне любовь и воспитание, тут же и прощаться, что я уже ее в последний раз вижу; ухватились мы друг другу за шеи, и так руки мои замерли, и я не помню, как меня с нею растащили. Опомнилась я в каюте, или в чулане; лежу на постели, и муж мой надо мной стоит, за руку держит, нюхать спирт дает; я вскочила с постели, бегу вверх, думаю, еще хотя раз увижу — ниже места того знать: далеко уплыли. Тогда я потеряла перло жемчужное, которое было у меня на руке; знать я его в воду опустила, когда я с своими прощалась; да мне уже и не жаль было, не до него: жизнь тратится. Так я и осталась одна, всех лишилась для одного человека. И так мы плыли всю ту ночь.

На другой день сделался великий ветер, буря на реке, гром, молния; гораздо звончее на воде, нежели на земле; а я с природы грому боюсь. Судно вертит с боку на бок; как гром грянет, то и попадают люди. Золовка меньшая очень боялась — та плачет и кричит. Я думала свету преставление! Принуждены были к берегу пристать. И так всю ночь в страхе без сна препроводили. Как скоро рассвело, погода утихла, мы поплыли в путь свой, и так мы три недели ехали водою; когда погода тихая, я тогда сижу под окошком в своем чулане; когда плачу, когда платки мою — вода очень близка; а иногда куплю осетра, и на веревку его; он со мною рядом плывет, чтоб не я одна невольница была, и осетр со мною; а когда погода станет ветром судно шатать, тогда у меня станет голова болеть и тошниться; тогда выведут меня наверх на палубу и положат на ветру; и я до тех пор без чувства лежу, покамест погода утихнет, и покроют меня шубою: на воде ветры очень проницательны. Иногда и он для компании подле меня сидит. Как пройдет погода, отдохну; только есть ничего не могла, все тошнилось.

Однажды что с нами случилось: погода жестокая поднялась, а знающего никого нет, кто б знал, где глубь, где мель и где можно пристать, ничего никто не знает, а так все мужики набраны из сохи, плывут куда ветер несет, а темно уж становится, ночь близка, не могут нигде пристать к берегу, погода не допускает; якорь бросили середи реки в самую глубь: якорь оторвало. Мой сострадалец меня тогда не пустил наверх; боялся, чтоб в этом шуме меня не задавили; люди и работники все по судну бегают: кто воду выливает, кто якорь привязывает, и так все в работе. Вдруг нечаянно притянуло наше судно в залив; ничто не успело; я слышу, что сделался великий шум, а не знаю что. Я встала посмотреть: наше судно стоит, как в ящике, между двух берегов. Я спрашиваю, где мы; никто сказать не умеет, сами не знают; на одном берегу все берез-ник, так как надобно роще не очень густой: стала эта земля оседать и с лесом несколько сажень опускаться в реку, или в залив, где мы стоим; и так ужасно лес зашумит под самое наше судно; и так нас кверху подымет, и нас в тот ущерб втянет. И так было очень долго; думали все, что мы пропали; и командиры наши совсем были готовы спасать свой живот на лодках, а нас оставить погибать. Наконец уже столько много этой земли оторвало, что видна стала за оставшей малою самою частью земли вода; надобно думать, что озеро; когда б еще этот остаток оторвало, то надобно б нам в том озере быть. Ветер преужасный тогда был; думаю, чтоб нам тогда конец был, когда б не самая милость божия поспешила. Ветер стал утихать, и землю перестало рвать, и мы избавились той беды, выехали на свету на свой путь, из оного заливу в большую реку пустились. Этот водяной путь много живота моего унес. Однако все переносила, всякие страхи, потому что еще не конец моим бедам был; на большие готовилась, для того меня бог и подкреплял.