Нет пути назад

Эх, почему же в свое время Гиса упустила возможность рассмотреть смущающую ситуацию лорда под разными углами? Посчитала информацию слишком интимной, чтобы лезть в чужую жизнь. И теперь жалеет об этом.

Зная, что было на самом деле, она могла бы более точно понять, что происходит между Райтаром и Остротами.

И фраза Кирстен о том, что Эйрин не желает слушать о мире с полуостровом… почему? Что им движет?

Лишь вассальная клятва Кейнаттильским, по которой род Лифанор должен защищать Ионтон от угроз со стороны?

Но ведь при подписании мира обе стороны должны брать на себя определенное бремя ответственности. Можно заключить нерушимое соглашение, запечатав слова клятвы кровью.

Или она вновь чего-то не понимает?

Неужели, как и говорил Макс, Гиса слишком далека от политических интриг?

Даже впитывая все то, что успела услышать в замке? Видя собственными глазами, как придворные за масками улыбок держат ухо востро, намереваясь в удачный момент применить полученные знания против оппонента?

Она была наивной. Но не как неразумное дитя.

Все же часть закулисной игры Элгиссиоре была ведома.

Что не сказать о понятии мотивов Лифанора.

С каждым новым фактом Гиса ловила себя на мысли, что война была выгоднее скорее Бурым, нежели Белым медведям.

Райтарцы шли вслед за своим полководцем, подстегиваемые вполне приземленными желаниями лучшей жизни.

А Бурые?.. Они получали субсидии от Ионтона, выступали кардоном, защитной стеной, всячески доказывая, что Райтар – зло.

Но родители не стали бы слепо верить словам. Должно было быть подтверждение.

Мотивы.

Да хоть что-нибудь!

Гиса дернулась, когда после очередного захода по комнате, чуть было не задела стол. Швы тут же отозвались болью. Попытка обойти препятствие, и тут же рефлекс, не позволивший потревоженному кувшину упасть на пол.

Вспышка боли. И, кажется, разрыв одного из швов.

Гиса стиснула зубы.

Человеческая регенерация убивала своей медлительностью.

Отбросив напускное равнодушие, она все же отправилась к Штейну. Пусть лекарь взглянет, как долго ей еще напоминать лоскутное одеяло. Не пора ли снимать нити?

Ей нужно было попытаться вывести еще хотя бы этого райтарца на разговор. О том, почему два государства воюют.

Не стоит делать выводы, услышав лишь одного.

Вот только могла ли девушка предполагать, что ее поход к целителю и вынужденное оголение перед ним принесет столько проблем?

Она даже не успела толком разговорить оборотня, когда на пороге возник Иррьят.

Он не захотел ничего слушать, казалось, видя лишь то, что постороннему наблюдателю покажется фарсом: Максуэл вошел в тот самый момент, когда Адальштейн склонился над ней, лишенной одежды до пояса. Причем со стороны входа положение пациента и врача казалось чем-то совершенно нескромным.

Но это Гиса поняла намного позже. Уже после того, как увидела разъяренное выражение на лице де Нергивена, его искаженную яростью гримасу и совершенно темные глаза.

Возвращение хозяина цитадели оказалось слишком неожиданным и фееричным.

***

Макс вихрем ворвался в замок, даже не отвечая на склоненные в знак приветствия головы.

Гиса! Ему нужна демоница!

Быстро преодолев лестничные пролеты, он оказался на этаже фавориток. И прошел дальше, до неприметной двери.

Отворить ее нараспашку, как подсказывало желание? Скорее узреть глаза бесстыжей! В конце-концов, он же хозяин этих владений! И вполне правомерно может поступать столь грубым образом.

И все же он сдержал порыв. Решив приберечь всплеск эмоций до непосредственно выяснения отношений. И обнародования правды.

Оборотень протянул руку, совершив совершенно несвойственные ему движения. Он постучал. И остался по ту сторону коридора, смиренно ожидая ответа.

Однако спустя полминуты, да и после очередного предупреждения о визите, никто не отозвался.

- Киосса?

Максуэл толкнул створку, заглядывая внутрь.

Однако рыжей бестии внутри не оказалось.

Обругав себя последними словами, из которых «глупец» и «осел» были, пожалуй, самые ласковые, Иррьят крутанулся на месте, да поспешил обратно на полигон.

Нужно было спросить верного Девума, где носит эту девчонку, прежде чем нестись, сломя голову, через весь замок!

Макс выставляет себя… влюбленным идиотом.

Разве нет?

Примчался на крыльях любви, да получил от ворот поворот.

Блондин поморщился.

Эллиново выражение! От розовости соплей выворачивает наизнанку. И все же де Нергивен удержался от того, чтобы брезгливо сплюнуть на каменные плиты.

То, что происходит в его мозгу, совершенно не радует. Более того, мысли пугают!

- Девум!

- Лорд Иррьят, – старик склонил голову. – С возвращением.

- Где киосса?

Райтарец хитро улыбнулся.

- Она не сбежала, если Вы беспокоитесь об этом факте. Более того, девушка продолжила преподавать науку новобранцам, как Вы и просили.

Макс одернул себя.

Действительно, не стоит торопиться. И сперва выслушать отчет о пребывании некой пленницы с возможностью свободного перемещения по замку при отсутствии хозяина.

- Как ее восприняли?

- Ох, после ее выступления наши парни смогли разглядеть в хрупкой фигурке противника, с которым стоит считаться. Они слушали принцессу, лорд Максуэл. И отвечали на задаваемые вопросы.