Нет, не призраки!

— Негде ему, прохвосту, прятаться: равнина голая, как барабан.

— Так и тебя же он рассмотрит хорошенько.

— Черта с два! — Разведчик загадочно подмигнул.

— Тогда в добрый путь!

О своем намерении Сережа рассказал Добриченко.

Командир роты одобрил замысел: удобнейшей засады, чем танк, не было, и фашист непременно воспользуется подбитой машиной. В любом случае Фролову следует засесть в танк с вечера и ожидать «гостя» на месте.

— Я тоже так думал. — Сережа доверчиво посмотрел на лейтенанта.

— А если он совсем не придет? — потер переносицу Добриченко.

— Тогда я останусь там на день. Только стрелять буду, конечно, в немцев…

При других обстоятельствах Добриченко рассмеялся бы от такого «объяснения», но сейчас он промолчал.

— Ты бы поспал, — сокрушенно вздохнул Добриченко, отдавая Сереже свой пистолет. — Возьми на всякий случай. В тесноте с ним удобнее.

— Слушаюсь! — козырнул разведчик.

— Желаю удачи! — Лейтенант подсадил Фролова на бруствер. — Я буду ждать.

Пока Добриченко с помощью кода докладывал начальнику разведки об этих проводах, Фролов тихонечко подползал к молчаливому танку. За несколько метров от бронированного чудовища он распластался на земле, вытер со лба пот и уткнулся в тепло согнутого локтя. Прислушался: слышны были только звонкие удары собственного сердца. «Ишь как молотит. Неужели это страх?»

В небо протянулись хрупкие хвостики немецких ракет. Фролов подождал, пока угаснет их мертвый блеск, и стал взбираться на влажную броню. Неожиданно ему послышалось хриплое дыхание. Но встревожился он зря: это потрескивала раскаленная щедрым июльским солнцем краска. Успокоившись, разведчик осторожно взялся за ручку откинутой крышки и заглянул в люк. Внутри танка было темно и тихо. Оттуда шел сладковатый запах запекшейся крови. Сережа еще раз прислушался, положил на броню карабин и полез в черную яму. Правая ступня коснулась чего-то мягкого. Фролов резко отдернул ее. Тело сразу стало невесомым, мелко-мелко задрожало правое веко. Разведчик, пересилив себя, опустил ногу немного в сторону и нащупал стальное днище. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом на ощупь отыскал сиденье водителя и осторожно сел. Двигаться не осмелился: немцы могли заминировать танк.

Темень сгущалась. Даже осветительные ракеты не надолго прорывали сплошной мрак. В воздухе нависла густая духота, словно перед грозой. «Досада! Так и буду сидеть слепым кротом. Теперь сможет выручить только слух… А что же это мягкое?» Сережа не хотел рисковать, по любопытство взяло верх — рука непроизвольно потянулась вперед. Мягкий предмет, что так напугал солдата, оказался сложенным матрацем. «Неужели это он подготовил? Хозяйственный. Ну ладно! Хватит подергиваться…» — успокоил себя Фролов и устроился так, чтоб удобнее было наблюдать за люками водителя и командира машины. Башенный люк его не беспокоил: с какой стати немец начнет взбираться на башню за двести метров от нашего боевого охранения?

Голова отяжелела, все меньше звуков улавливал слух. Прогоняя навязчивый сон, Фролов припоминал заученные когда-то стихи, больно кусал руку. Однако усталость слепляла глаза. А ночь, как нарочно, не спешила. Она, изменница, прислуживала фашистскому снайперу…

Гитлеровец залез на танк неслышно. Когда он склонился над люком, из-за туч несмело выглянула лупа, и Фролов отчетливо увидел его грудь. От неожиданности у Сережи остановилось дыхание. Снайпер откинулся назад и спрыгнул на сиденье командира танка. Рукояткой пистолета Сережа ударил его по голове, потом подхватил бесчувственного немца и положил на матрац. Быстрым движением выдернул пояс из маскировочной рубашки, скрутил гитлеровцу руки и, разжав ему зубы, втиснул кляп.

Сергей быстро наметил план действий. Он поставил немца на ноги, подпер его плечом, потом вытолкнул наверх. Подтянувшись на руках, разведчик оказался на лобовой броне, скользнул по покатой плите на землю. Потом нацепил гитлеровцу на спину трофейную винтовку, собственный карабин, положил пленного на себя и пополз к своим.

Гитлеровец оказался значительно тяжелее, чем можно было предполагать. Он крепко прижимал разведчика к земле. Сережа вдоволь «наелся» травы и пыли. Немцы время от времени постреливали трассирующими пулями. Шальные «мухи» жужжали совсем рядом. Но Фролову было безразлично: во-первых, фашисты стреляли наугад; во-вторых, пленный был надежным прикрытием.

Перед окопами нашего боевого охранения из-под земли донесся приглушенный голос:

— Стой! Пароль!

— Победа!

К Сереже бросились две тени.

— Клади его на плащ-палатку. Небось намучился. Крупный экземпляр, — бормотал тот самый голос, что запрашивал пароль. — Давай поможем разведчику.

Фролов охотно свалил свою ношу на постеленный брезент. Втроем они быстро дотянули пленного к основным окопам. Здесь их встретили Добриченко, Воронов, Спиридонов и Сомов. Сибиряк обыскал немца и отдал документы командиру роты.

— Ну и влепил ты ему здорово, Сергей! — удивился Спиридонов, выплескивая на лицо фашиста третью флягу. — Не иначе, как с перепугу!