Нет худа без добра

– Я обещала Максу, что съезжу с ним туда на его сорокалетие, – сказала Элизабет. – Мы взяли напрокат машину. Уедем через несколько дней, когда нас официально выселят. А что мы будем делать после этого – понятия не имеем. Захватывающее приключение, правда?

Сарказм Элизабет меня пугал – она была похожа на загнанное в угол огрызающееся животное, обороняющееся словами, как когтями.

– А почему вас выселяют? – спросил я.

– Мы не платим за это долбаное жилье, так как экономим деньги на поездку.

– А что, если тебе принять участие в этом исследовании, о котором говорил Арни? Он ведь предлагал тебе…

– Он же долбаный пришелец!

– Ах да, я забыл…

– Все деньги, какие у нас есть, уйдут на дорогу до Кошачьего парламента, – сказала Элизабет. – А что будет потом – одному Богу известно.

Макс с беспокойством посмотрел на меня, приподняв брови. Прикрыв рукой рот, он прошептал:

– Алё, какого хрена?

– Брат рассказал вам о моем… похищении?

Я ничего не ответил.

– Вы верите, Бартоломью, что инопланетяне похищают людей?

Я понимал, какого ответа они от меня ждут, и сказал «да». На самом деле я в это не верю, но на данном этапе требовалось, чтобы я верил, для Макса и Элизабет это было как бы обязательным условием сделки. Если я хотел, чтобы Элизабет стала моей девушкой, я должен был согласиться на это условие.

– Ему, блин, можно доверять, Элизабет. Он хороший раздолбай, – сказал Макс, заставив меня улыбнуться. – Я проверил его за «Гиннесом». Какого хрена, алё?

– Ну хорошо. Может быть, тогда ты ему расскажешь мою историю, Макс? – спросила Элизабет. – Почему бы и нет? Посмотрим, что он скажет. Может быть, он спасет нас, как сказочный принц. Почему бы и нет?

У меня перехватило дыхание, потому что Элизабет заговорила языком сказок, точь-в-точь как Вивьен Уорд в «Красотке».

Синхронистичность.

Unus mundus.

– О’-блин-кей, – согласился Макс и рассказал мне о том, как однажды летним вечером его сестра шла вдоль реки Дела-блин-вэр и вдруг заметила над водой «белый долбаный шар», который пульсировал и излучал энергию, «словно самая прекрасная долбаная звезда из всех, когда-либо виденных»; шар медленно опускался к земле, «как долбаное семя одуванчика, переносимое ветром».

«Долбаный шар» совершенно загипнотизировал Элизабет, она последовала за ним и шла несколько часов, зачарованная его красотой, но не могла к нему приблизиться. Как бы быстро она ни шла, этот «долбаный гигантский световой шар» оставался на том же расстоянии от нее. Так она шла, казалось, целую вечность, не чувствуя ни усталости, ни жажды. И вдруг – «раз, блин!» – она оказалась в том самом месте, где заметила этот шар, как будто никуда и не уходила. Посмотрев на свой «долбаный сотовый телефон», она убедилась, что время то же самое, точнее, даже минут на пять раньше того момента, когда она увидела свет. Тут она стала подозревать, что сходит с ума.

В ту ночь Элизабет не могла уснуть. Она старалась вспомнить, что же происходило с ней в тот промежуток времени, когда она следовала за светящимся шаром, но чем больше она старалась, тем дальше это событие задвигалось в темный забытый угол ее сознания – примерно как «долбаный сон», который хорошо помнишь утром, но забываешь к «долбаному обеду». Все попытки Элизабет вспомнить детали этого происшествия были напрасны, но она подозревала, что не просто видела «долбаный шар в долбаном небе», а пережила что-то более значительное.

Она испытывала страшную тревогу, грудь ее сдавило так, что она испугалась, как бы с ней не случился сердечный приступ.

На следующий день она пошла к врачу, который обследовал ее и убедился, что с ее сердцем и системой кровообращения все в порядке. По совету врача она легла в психиатрическую клинику, где ей прописали лекарства и «обязательные долбаные уроки пения»; терапевты обсуждали с Элизабет «во всех долбаных деталях» ее детство, отрочество и зрелые годы.

Пролежав несколько недель в этой клинике, она стала вспоминать, что с ней в действительности произошло.

В тот роковой вечер ее затащил на НЛО «долбаный тянущий луч», он перенес ее с берега реки в абсолютно белую лабораторию по исследованию мозга. Там были астронавты с «долбаными удлиненными головами», «блестящими долбаными черными глазами» и «малюсенькими долбаными телами». Руки и ноги у них были тоненькие, как копченые колбаски, а кожа зеленая, как лайм, и вся в пятнах, «как у долбаной лягушки».

Элизабет привязали к операционному столу «жгутами, сделанными из долбаного электричества», и стали проводить над ней какие-то опыты, однако она при этом не чувствовала боли и ничего не боялась. Инопланетяне не открывали рта, но она слышала их разговор в уме: у них были «низкие, блин, и звучные» голоса. Ей сказали: «Это будет недолго. Не сопротивляйтесь, расслабьтесь. Мы делаем это на благо всего вашего биологического вида. У нас называют таких, как вы, героями науки, ибо причиненное вам кратковременное неудобство приведет к значительным достижениям, важным для многих миллионов, живущих по всей галактике. Не волнуйтесь, очень скоро мы вернем вас на вашу планету».