Нет худа без добра

– Я был священником, – поспешно сказал отец Макнами, который, по-видимому, услышал шепот Макса и стремился задобрить инспектора, так как многие канадцы являются католиками, – по крайней мере, так утверждает отец Макнами.

– А каковы источники вашего дохода теперь? – спросил инспектор.

– Никаких, я на пенсии.

– Священники разве уходят на пенсию?

– Послушайте, мне нужно просто совершить небольшую поездку по вашей чудесной стране, своего рода паломничество. Но очень важное.

Инспектор смотрел на отца Макнами несколько секунд, так плотно сжав губы, что они побелели.

Отец Макнами улыбнулся ему.

– А как насчет вас, мисс? – продолжил инспектор. – Мисс! Не могли бы вы повернуться ко мне лицом?

– Что? – спросила Элизабет, не глядя на него.

– Ваши источники дохода?

– Я работала волонтером в библиотеке.

– А теперь?

Элизабет ничего не ответила.

– А вы там, на заднем сиденье? – произнес инспектор, дернув носом в мою сторону.

– Да? – отозвался я.

– Чем вы зарабатываете?

– Я всю жизнь проработал в долбаных кинотеатрах, – сказал Макс раздраженным тоном. Чувствовалось, что он вот-вот сорвется. – Алё, какого хрена?

– Не стоит выражаться, шеф. Держите свои чувства при себе. Так, что с вами?

Сквозь черные зеркальные очки инспектора я чувствовал на себе его взгляд.

– Я ухаживал за своей матерью, – сказал я правду.

– Это разве работа?

– Больше я ничем не занимался.

– А чем занимаетесь теперь?

Я не знал, что ответить, и промолчал.

– Итак, ни у кого из вас четверых нет настоящей работы, – констатировал инспектор, и было видно, что он ненавидит нас, считает нас всех неполноценными личностями.

«Ты-то точно неполноценная личность!» – воскликнул маленький человечек у меня в желудке.

– Вы собрали довольно необычную команду, отец, – бросил инспектор.

– Да, весьма необычную. Самую необычную, какая может быть. Это особые Божьи дети, уверяю вас.

На лбу инспектора опять собрались складки.

– Значит, основным источником вашего дохода является ваша матушка? Да, шеф номер два?

Я не сразу сообразил, что «шеф номер два» – это я, а когда сообразил, ответил:

– Да, была.

– А что случилось? Вы больше за ней не ухаживаете? Она вас уволила?

– Она умерла от рака мозга, – сказал отец Макнами. – И наша поездка посвящена, помимо всего прочего, также ее памяти. Вам не кажется, что вы не совсем чутки, инспектор?

Шея отца Макнами сзади покраснела, и я понял, что он сердится.

В очках инспектора отражались глаза отца Макнами. Они были широко раскрыты и опять превратились в засасывающие водовороты.

Инспектор задумчиво постучал нашими паспортами по ладони, словно размышляя, что с нами делать.

– Добро пожаловать в Канаду, – сказал он наконец и отдал паспорта отцу Макнами.

– Уф-ф! – произнес отец Макнами, когда мы отъехали. – Я уж думал, он примется обыскивать машину. А у меня в багажнике припрятано несколько бутылок «Джеймсона», которые я не декларировал!

Минут десять мы ехали в молчании. Было заметно, что каждому из нас не по себе после беседы с таможенником. Но мы это не обсуждали и просто смотрели в окна.

– Какого хрена, а? – высказался наконец Макс, чтобы разрядить напряжение, и сам рассмеялся, словно удачно пошутил.

Элизабет только простонала.

Когда никто не подхватил его шутки, Макс сказал:

– Мы ведь в долбаной Канаде, а?

Отец Макнами засмеялся, как будто шутка наконец дошла до него, а когда я спросил, над чем он смеется, он сказал, что канадцы очень часто заканчивают свои фразы вопросительным «а?».

– Тогда они могут воспринять это как насмешку, – заметила Элизабет.

– Какого хрена, а? – повторил Макс дурашливым голосом и подтолкнул меня локтем.

Я рассмеялся, хотя и понимал, что Элизабет этого не одобрит.

После этого опять надолго воцарилось молчание.

– Мне не понравился этот таможенник, – сказал я своему отражению в оконном стекле.

Никто из моих спутников не откликнулся на это.

Мы ехали по засыпанной снегом унылой ровной местности с большим количеством силосных башен, на которых было написано что-то по-французски, и создавалось впечатление, что Земля все-таки не круглая, а плоская, как стол, и какой-то гигант соорудил на нем диораму и назвал ее Канадой.

Я думал о вопросах, которые нам задавал таможенник. Могли ли ответы на них в самом деле позволить оценить нас: определить, являемся ли мы достойными и добропорядочными людьми и не представляем ли угрозы для страны?

Куда вы направляетесь?

Каковы источники вашего дохода?

По делу или отдыхать?

Много ли говорят наши ответы о нас самих и о том, заслуживаем ли мы разрешения въехать в Канаду?

Представляем ли мы опасность?

Какой смысл в этих вопросах? Нам ведь ничего не стоило сказать первое, что в голову придет.

Любой преступник, который хоть чего-то стоит в своем деле, является профессиональным обманщиком и легко проникнет сквозь любые пограничные препоны, а люди вроде меня, если предоставить их самим себе, будут задержаны.