Несущая смерть

Брат просто обнимал Хану, и его тепло прогоняло предрассветный холод. И после часа опустошенных рыданий девушка обнаружила, что горя слишком много и скорбь надо отпустить. И он уложил сестру, подложив ей под голову подушку и укрыв одеялами, хранившими запах Акихито.

Потом Йоши опустился на колени и зашептал в полумраке:

– Сейчас темно. Чернее черного, я знаю. И мои слова – такая мелочь перед лицом тьмы и стужи. Но, пожалуйста, услышь их, сестренка. И пойми. Завтрашний день уже рядом. Он обязательно придет, столь же быстро, как меняется цвет неба. И обязательно взойдет солнце. В этом можно быть уверенным, как и в том, что сейчас ночь. Солнце всходит всегда. И неважно, ярко оно светит или не очень. – Йоши потянулся к сестре и поцеловал ее в лоб. – Я люблю тебя, Хана.

– И я люблю тебя, Йоши, – откликнулась она. – Никогда больше не оставляй меня.

– Буду стараться изо всех сил.

– Обещаешь?

– Не сомневайся. – Йоши вновь поцеловал ее в лоб, нежно, как перышком погладил.

– Иди спать. – И она провалилась в темноту.

Гладкая, отполированная сосна под ногами пела в такт ее шагам. Она тонула в давящем предрассветном полумраке. Сон унесся прочь, за тысячу миль отсюда, и она бесцельно бродила по залам, обмениваясь мыслями с Буруу.

Я В КУРСЕ, О ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ.

Да.

ТЕБЯ МУЧИТ МЫСЛЬ, ЧТО Я СТАНУ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ.

Верно. Но я могу заставить тебя не помогать. Хочешь ты этого или нет.

МОЖЕШЬ. НО НЕ СТАНЕШЬ.

А какой у меня выбор, Буруу? Неужели мне просить Йоши или Хану расстаться с жизнью?

ПРОСИТЬ НЕ НУЖНО. ОНИ ОБА БУДУТ РАДЫ.

Йоши не очень похож на героя.

ТАКИЕ ГЕРОИ – САМЫЕ ВЕЛИКИЕ.

Хана много потеряла. Нельзя забрать у нее еще и брата.

ОНА БЫ ЗАПРОСТО ОТДАЛА СВОЮ ЖИЗНЬ.

Она убита горем из-за Акихито. И не понимает, что говорит.

А ЧТО ДЕЛАЕШЬ ТЫ?

Я начала войну. И должна ее закончить.

А ТВОИ ДЕТИ? КОТОРЫЕ РАСТУТ ВНУТРИ ТЕБЯ?

А тысячи детей, которые умрут, если восстанет Эндзингер?

ТЫ НЕ НАЙДЕШЬ НИ ОДНОГО ГРОЗОВОГО ТИГРА, КОТОРЫЙ ОТНЕСЕТ ТЕБЯ К ВРАТАМ АДА.

Сукаа бы согласился.

Я ХАН. Я ЗАПРЕЩУ ЕМУ.

Мы должны закрыть врата. Один из нас должен умереть, иначе погибнет целая страна.

НО НЕ ТЫ.

Буруу, я…

НЕ ТЫ.

Юкико вздрогнула, прижав руку ко лбу, сила мыслей Буруу преодолела ее мысленную стену. В сознании прогремел гром, ярость и жар шквала молний, ярко вспыхнувших, когда тигр отключился, и угрюмая, кипящая ярость вытолкнула девушку на холод.

Она покинула Кеннинг и погрузилась в раздумья.

И обнаружила, что стоит в пустом коридоре, стараясь просто дышать.

Боги, как же до этого дошло?

Мимо, пробормотав извинения, прошаркал слуга с охапкой окровавленного белья. Подняв глаза, Юкико догадалась, что забрела в импровизированный лазарет, который занимал западное крыло дворца и был заполнен ранеными и умирающими. Гайдзинами. Гильдийцами. Солдатами Кицунэ. И, снова нырнув в Кеннинг, ощупывая сотни искалеченных болью жизней, стонущих в комнатах, она отыскала его, ворочающегося в беспокойной полудреме. А потом в разуме юноши увидела преследовавший его пугающий сон.

Ресницы трепетали у Юкико на щеках, пока она шла на звук его мыслей.

Кин широко раскинул руки, огоньки чужих глаз отражались в гранях его кожи. Кончики его пальцев, манжеты рукавиц, края наплечников украшены тиснением из филиграни темно-серого цвета с легким голубым оттенком.

Новое облачение для тела – кожа высокого ранга, привилегий и авторитета. Все, что они обещали, все, чего он боялся, – сбылось.

Оказалось правдой. Истиной.