Они дали ему немного времени. Целый час, чтобы насладиться возвращением домой, поиграть с сыном, погоняться друг за другом среди облаков. Но они ждали, когда он вернется в гнездо, черные и белые, молодые и старые. Сукаа обогнул Юкико, в его взгляде читались печаль и гнев. Старая Креа тоже находилась там. Ее глаза слезились и оказались подернуты белизной, возможно, из-за возраста и долгого сна. И хотя сказительница была самой старой и мудрой арашиторой из ныне живущих, она, похоже, сгорала от любопытства по поводу причин прилета Буруу в Край вечных бурь.
И вот он приземлился, а Шай взяла маленького Райи под свое крыло. Юкико заняла место рядом с ней, благодарная за тепло, исходящее от подруги Буруу.
На Буруу было устремлено две дюжины взглядов: воины, как черные, так и белые, самки, старейшины с выцветшими полосками. Хан водрузил лапы на трон, принадлежавший отцу, и посмотрел на представителей расы арашитор.
Теперь трон принадлежит ему. И командовать будет он.
Старая Креа подала голос первой: рычание было жестким и вызывающим, несмотря на возраст. Нога детей обезьяны никогда не ступала в Край вечных бурь, и она спросила, что здесь делает незваный гость.
Буруу посмотрел на Юкико и кивнул. Он почувствовал, как она в Кеннинге тянется к сознанию членов стаи и подхватывает их, втягивая в свой разум. Пока она говорила, мысли девушки эхом отдавались в черепе каждого грозового тигра, обжигая объединенной силой ее разума и тех, кто рос в ее чреве.
То был жар песни, которую минуту назад могла слышать только она. А после – объединенный огонь всех живых существ вокруг Юкико, сжигающий и захлестывающий, перекатывающийся и бурлящий.
Песня жизни целого – всего – мира.
Мысли старой Креа были скрипучи, как разбухшая от дождя деревянная дверь.
Черноперый, известный как Сукаа, зарычал, и голос эхом разнесся по Кеннингу.
Буруу издал рык, родившийся глубоко в груди.
Шай сделала шаг вперед с гордой и царственной осанкой, смерив Сукаа взглядом.
В головах собравшихся зазвенел смех Сукаа.
Рычание Шай было прервано голосом Буруу.
Он оглядел молодых тигриц сияющими глазами.
Шай моргнула. Тигрица разгневалась.
Сукаа издал рык.
Другие морчебские черноперые тоже зарычали, скрежеща когтями по мокрым камням.
И тогда вмешалась Юкико.