Нестор

Слушать дальше расхотелось, да и о чем слушать? Красная армия заняла еще какой-нибудь город, премьер Чемберлен выступил в парламенте, в Париже демонстранты наверняка побили витрины… Обидно! Она стала не просто свидетелем, но и участником (про грузовик – никому ни слова!), а вспоминаются только какие-то мелочи, а еще рыцарь Александр и, конечно, доктор Ган. Спросят, а рассказать, считай, и нечего.

Где спросят? А в СССР!

Соль поняла, что ей совсем не хочется к коммунистам. Ну совершенно.

* * *

Год назад Соль очень удивилась, узнав, что коммунисты есть и на Клеменции. Правда, называются иначе – «томисты», в честь своего учителя Фомы Кампанеллы. В учебниках не написано, но отец рассказал, правда, от подробностей почему-то уклонился. Но Соль все же узнала кое-что от рыцарственной дамы, решившей навсегда отбить у юной девы интерес к распутным еретикам. И почти преуспела. Школьница Соль покаялась на исповеди в грешном любопытстве, решив, что коммунисты везде одинаковы, что на Родине, что на Старой Земле.

В космос еще не летали, ракеты использовали только для фейерверков, но связь с планетой предков все же поддерживалась. Как именно – тайна, одна из наиболее хранимых. Время от времени со Старой Земли прибывали эмигранты, причем каждый клялся на кресте, что навсегда станет молчать об ангеле, отворившем дверь к спасению. Три века назад на Клеменцию попали очередные гонимые – последователи Фомы Кампанеллы, автора книги «Город Солнца». Вначале их не хотели пускать – автора на Земле обвинили в сатанизме. Однако вскоре выяснилось, что его сатанизм заключался в попытке организовать турецкий десант в Южной Италии, дабы прогнать ненавистных испанцев. Беглецы вели себя скромно и просили только одного – выделить им невеликий участок, дабы возвести там Город Солнца, строго по заветам учителя.

Почему бы и нет? Островов в Южном океане много.

Томисты свой город построили. А через некоторое время туда стали проситься очень многие, особенно молодежь. Вначале им не мешали, Клеменция – свободная планета. Но потом идеи Кампанеллы стали распространяться уже на материке. Они не слишком отличались от заветов «чистых» за исключением…

Об этом исключении рыцарственная дама сообщила юнице Соль шепотом на самое ушко и то не до конца. «Общие жены и даже хуже…» Насчет общих жен юница поняла, хоть и очень удивилась. Зачем? Неужто с собственной женой мало хлопот? Но «даже хуже» – это как? Может, они каннибалы?

Официально томистов ни в чем не обвинили, но пропаганду пресекли и объявили острову карантин. С тех пор минуло много лет, все устоялось, томисты окончательно стали клементийцами, ничем от них не отличаясь. Про общих жен помнило лишь старшее поколение и порой рассказывало младшему – в назидание.

О коммунистах в России тоже рассказывали всякие ужасы, но Соль, помня про «даже хуже», и верила, и не очень. Еще в Германии, одноклассница из весьма прогрессивной семьи дала почитать книжку русского поэта Маяковского, которого сам Сталин объявил «лучшим и талантливейшим». Может, тому виной перевод, но Соль ужаснулась. Если это лучший, каковы остальные? А Маяковский хорош! Его девушка бросила, а он с ножом на Бога полез. Впрочем, если верить стихам, девушки бросали поэта постоянно. Наверняка зубы не чистил.

Комиссар Белов (рыцарь Александр!) заставил задуматься. Вроде бы герой, почти как Хинтерштойсер и доктор Ган, но в Бога не верит и даже этого не скрывает. А с виду такой серьезный парень!

В общем, в СССР ей не хотелось. Если бы можно туда и назад… Но назад – это в Рейх, где ей совсем не рады. К тому же Соль пообещала, помянув меч пращуров. Как ей велел господин Рихтер?

«Доживите – и выживите!»

* * *

Время опять не рассчитала, четыре часа превратились в пять с половиной. Из-за сильного ветра курс пришлось постоянно поправлять, а уже над Саксонией на горизонте появилась тройка самолетов. Тучи уже ушли, и Соль предпочла спуститься почти к самой земле, чтобы переждать. Потом долго искала объект, нарисованная карта все-таки хуже настоящей. Солнце уже начало клониться к закату, когда она облегченно вздохнула – датчик поймал сигнал.

Есть!

Старая, давно брошенная шахта, поросший старой желтой травой террикон. Дорога, которой давно никто не ездит, руины домов вокруг. Старый шахтерский поселок. «Сфера» сделала два круга над рухнувшими крышами, Соль проверила заряженный доктором Ганом пистолет.

– Посадка!

На земле ее встретили птичьи голоса. Март на излете, весна победила. Здесь, на юге, холода уже отступили, прогретый солнцем воздух дышал теплом. Соль выключила аппарат, поправила рюкзак, на всякий случай расстегнув кобуру. Шахта рядом, остальное подскажет датчик.

Сигнал стал непрерывным в нескольких метрах от покосившегося копра. Она оглянулась, никого и ничего не заметив.

Пора!

Кнопка на поясе – третья слева от блокирующей, квадратная и очень тугая.

…Черная блестящая колонна выросла из-под земли с легким еле различимым скрежетом. Все штатно, можно доставать оранжевую карточку.