Нестор

Увидел, но совсем другое. Сгоревший аэродром в Логойске, уже не во тьме, в лучах солнца. Черные остовы самолетов, трупы, укрытые шинелями. И черная машина, «эмка» со служебными номерами. Капитан с малиновыми петлицами листает его личное дело, морщится, кривит рот. Упустил вражину!

А в далекой Москве уже допрашивают однокурсников, комсорг готовит очередное собрание, «малиновые петлицы» приходят на его кафедру, в деканат, в партком.

Враг народа Александр Александрович Белов. Не разглядели! В упор не увидели!

…Общежитие. Его бывшие соседи рвут в мелкие клочья конспекты.

Возвращаться некуда и незачем. Что Берлин, что Москва…

И в тоже время выход есть, не рядом, но близко. Александр это чувствовал, понимал и пытался увидеть. И вот, наконец… Он потянулся вперед – и соскользнул с грани. Неслышно взметнулась вверх каменная твердь, вместо звезд белым огнем засияла вершина Эйгера, руки оттягивала жесткая альпинистская веревка.

Александр Белов спал…

* * *

– Мне только хлеб, – покачал головой Курт Вальц. – Тушенку раненому отдайте, ему нужнее. Все равно сытыми не будем.

С утра, ничем не отличавшегося от ночи, попытались развести костер прямо в коридоре. Натащили деревянного хлама, изведя почти весь бензин из зажигалки Макса. Не вышло, язычок пламени взметнулся и тут же погас. Настроение, и без того невеселое, испортилось окончательно. Камрад Критцлер стонал и негромко бредил.

Замполитрука поделил скудный паек, оставил долю раненому и принялся отщипывать от доставшегося ему ломтя маленькие кусочки. Мясо приберег напоследок.

– А давайте все-таки выйдем, – не выдержал беспокойный Мориц. – На вылазку. Вдруг чего найдем?

Никто не поддержал, хотя вырваться из заточения хотелось всем. Но разум стоял на страже. Еды на брошенной станции нет, а первая же встреча, что с бродягами, что с полицией, может стать последней.

– Ну, не могу я! – австриец чуть не застонал. – Мы здесь словно в карцере. Сами себя замуровали!

И что на такое ответишь? Только одно:

– Отставить панику!

Мориц утих, зато заговорил Макс.

– Мы не паникуем, командир. Но рассуди сам. Завтра последнюю банку консервов доедим, хлеба останется на один укус. Силы уходят, через пару дней мы и карабин поднять не сможем. Лучше, знаешь, в бою…

– Отставить, – повторил замполитрука. – Ждем! Может, камрады о нас вспомнят. Когда консервы кончатся, тогда и поговорим.

Макс лишь вздохнул в ответ.

– А давайте какого-нибудь бродягу в плен возьмем, – вновь загорелся Мориц. – Тряхнем от души, пусть он нам дорогу покажет…

– Куда дорогу? – перебил металлист. – Наружу я тебя хоть сейчас выведу, дальше-то что? Сколько шагов по улице пройдешь, прежде чем шуцман засвистит? Ночью, конечно, лучше, только идти некуда. Явки провалены, на вокзалы не сунуться. Я уже так бегал, трое суток проплутал, словно волк. И все равно поймали. Не хочу больше.

Третий раз «Отставить!» Александр сказать не успел, Курт Вальц умолк сам.

С тем и разошлись. Белов попытался покормить Критцлера, но тот так и не очнулся, лишь выпил немного воды. Лежал огромный, тяжелый, недвижный и только время от времени тихо стонал.

Помня вчерашнее, замполитрука петь не запретил, но велел перейти на шепот, если уж совсем станет невтерпеж. И все равно через несколько минут сквозь закрытую дверь донеслось печальное и безнадежное.

Августин, Августин,
В гроб ложись, смерти жди!
Ах, мой милый Августин,
Всё прошло, всё!

4

…Нигде ни одной книги, если, конечно, не считать Библию, что в каждом жилом блоке на прикроватном столике. Соль обошла все, куда пускали, и немало огорчилась. Нет ничего, даже старых газет. С музыкой та же история, ни патефона, ни пластинок, но эта беда поправимая. Радиостанция на узле связи мощная, все станции берет, ищи хоть танго, хоть блюз. А без книг плохо, непривычно даже, особенно после комнатушки доктора Гана.

Итак, «Фокус», Транспорт-4. Соль вначале решила, что попала в огромный подземный город чуть ли не в сто «минус»-этажей, но быстро разобралась. Отсека всего три, если тамбур не считать: жилой, хозяйственный и командный. В последний не попасть, нужна особая карточка. Хозяйственный – просто склад, коридоры крест-накрест и стальные двери. Возле каждой на стене бумага в рамке – опись того, что внутри. Двери заперты, но синей карточке подвластны.

Жилой отсек невелик, двадцать блоков на две комнаты каждый, кухня и небольшой зал, совершенно пустой. Собственно, и все, если не считать чего-то совсем секретного, куда можно попасть только из командного отсека. Значит, игнорируем.

Но главное – узел связи. Радиостанции, основная и резервная – и огромный экран на всю стену. А еще кресла, в которых утонуть можно, наполовину заполненный журнал и целых три шифровальных блокнота на отдельной полке. Соль, открыв один, провела пальцем по гладкой тонкой бумаге, поглядела на цифры с буквами… Серьезно!